В описи также значилось, где именно в доме находились изъятые предметы. Кроме того, ниже перечислялись методы, использованные при обыске каждого помещения. Очень быстро Кауэрт убедился в том, что комната Фергюсона была обыскана очень тщательно, но в ней так ничего и не нашли.
— Ну как? Из его комнаты что-нибудь исчезло? — спросил Уилкокс.
Журналист покачал головой.
— Мы тратим тут время попусту, Тэнни! — заявил детектив.
Лейтенант отошел чуть в сторону и стоял там, не сводя глаз со старухи, которая застыла на крыльце и в свою очередь не сводила глаз с полицейского.
— Тэнни! — позвал начальника Уилкокс, но тот не отреагировал.
Вспотев от волнения, Кауэрт наблюдал за безмолвной дуэлью Тэнни Брауна и бабки Фергюсона.
Затем, не спуская взгляда со старухи, лейтенант Браун пробормотал:
— Надо искать. Здесь что-то есть!
— Тэнни, ты спятил! — взорвался Уилкокс, но начальник перебил его:
— Ты только взгляни на нее! Она что-то прячет и понимает, что мы не знаем, где искать. Но это здесь! Надо искать дальше!
Уилкокс неразборчиво выругался. Кауэрт снова уставился в бумаги. Журналист изучал один лист за другим, читая вслух то, что было на них написано:
— «Гостиная. Искали отпечатки пальцев. Проверены все предметы. Ничего не изъято. Подняты половицы. Стены простуканы. Использовался металлоискатель. Комната миссис Фергюсон. Проведен обыск. Спрятанных предметов не обнаружено. Кладовка. Изъят секатор. Изъяты половые тряпки. Изъято полотенце. Подняты половицы. Комната Фергюсона. Изъята одежда. Изучены стены и пол. С полу собраны волосы пылесосом. Кухня. Осмотрены и изъяты ножи. Зола из печи направлена в лабораторию…» Все обыскано, — вздохнул Кауэрт.
— Мы ползали по этому проклятому дому целый день! — простонал Уилкокс. — Мы обнюхали в нем все гвозди!
— Там все как было тогда, — пробормотал журналист. — Только вот из кладовки между комнатой бабки и комнатой Фергюсона, кажется, сделали туалет.
— Ну да, — подтвердил полицейский. — Эта кладовка больше походила на чулан.
— Теперь там унитаз и раковина, — пояснил Кауэрт.
— Я слышал, что Фергюсон сделал настоящий туалет, — подтвердил Уилкокс. — Когда продюсер из Голливуда, который хочет снять историю жизни этого негодяя, заплатил ему деньги…
— А куда они ходили до этого?
— В сортир на заднем дворе.
— Он не значится в списке, который вы мне дали, — медленно проговорил Кауэрт, у которого бешено застучало сердце.
— Вы обыскали этот сортир? — тут же повернулся к Уилкоксу лейтенант Браун.
— Ну да, — неуверенно ответил его напарник. — Кажется, обыскали. Дело в том, что в ордере на обыск значился дом, и я не знал, попадает ли под него сортир. Но один криминалист все равно зашел в него, но ничего там не обнаружил… Да ладно тебе, Тэнни! — заныл Брюс, поежившись под ледяным взглядом начальника. — Знаешь, как там воняет дерьмом?! Криминалист только зашел туда, немного поковырялся и пулей вылетел на улицу. Вот он, кстати, значится здесь. — Он ткнул пальцем в короткую фразу посредине одного из листов.
— Глаза на заднице! — схватившись за голову, пробормотал журналист. — Салливан сказал мне, что доказательства вины Фергюсона узрит тот, у кого есть глаза на заднице!!!
— Я помню, — буркнул Браун.
Кауэрт двинулся в сторону заднего двора.
— Куда это вы направились?! — тут же раздался визгливый голос бабушки Фергюсона.
— На задний двор, — бросил на ходу Кауэрт.
— Там ничего нет! — завопила старуха. — Туда нельзя!
— Мне туда надо!
Тэнни уже догнал журналиста. В руках у него был большой гвоздодер из багажника. За домом воплей старухи было почти не слышно. В самом дальнем углу двора, под деревьями, стоял деревянный сортир. Подойдя к нему, Кауэрт увидел, что его дверь затянута паутиной. Журналист схватился за ручку двери и решительно потянул ее на себя. Дверь негодующе заскрипела, поддалась, но открылась только наполовину.
— Осторожно! Там могут сидеть змеи! — предупредил лейтенант, схватился за край двери и рванул ее на себя.
Дверь наконец распахнулась, и они увидели самодельный деревянный стульчак, отполированный многолетним употреблением. Внутри сортира стоял невыносимый смрад. В нем пахло даже не экскрементами, а смертью и разложением.
— Это — там! — пробормотал журналист, показав пальцем на выгребную яму. — Погребено в дерьме…
Браун кивнул.
В этот момент к ним подбежал запыхавшийся Уилкокс, с фонариком в руке.
— Вы поднимали стульчак? — негромко спросил Тэнни. — Вы смотрели под ним?
— Нет, — покачал головой его подчиненный. — Стульчак был прибит гвоздями, старыми, ржавыми. Я хорошо это помню. Было видно, что стульчак очень давно не поднимали. Нигде не было ни следов, оставленных молотком, ни свежих царапин.
— Значит, вы ничего не заметили? — ледяным тоном спросил лейтенант.
— Ну не заметили. — Уилкокс выглядел смущенным. — Но мы заглянули в эту вонючую дырку. Я лично заглядывал в нее, но ничего там не увидел.
— Если человеку нужно что-нибудь спрятать, но у него мало на это времени, — назидательным тоном изрек Браун, — он, конечно, изберет в качестве тайника именно то место, которое будут обыскивать не очень старательно и в последнюю очередь.
— А почему ему было просто не отнести это в лес и сжечь?
— Не годится: его след могли взять ищейки, его мог кто-нибудь увидеть. А кто, кроме настоящего камикадзе, полезет в выгребную яму?
— Да, ты прав! — удрученно понурил голову Уилкокс.
В этот момент сзади раздался истошный вопль:
— Убирайтесь оттуда!
Обернувшись, мужчины увидели на заднем крыльце бабушку Фергюсона. В руках у нее была двустволка.
— Немедленно убирайтесь или я пристрелю вас!
Кауэрт замер на месте, а детективы стали потихоньку расходиться в разные стороны.
— Миссис Фергюсон, что с вами?.. — начал было Тэнни Браун.
— Заткнись! — завизжала старуха, прицелившись в него из ружья.
— Миссис Фергюсон, успокойтесь! — сказал Уилкокс, миролюбиво поднимая руки вверх.
— Ты тоже заткнись! — Ружье в руках у миссис Фергюсон повернулось в сторону низкорослого детектива. — И не смейте двигаться!
Журналист заметил, что детективы быстро переглянулись, но не понял, что у них на уме.
— Я же говорила, что сюда нельзя! — заявила старуха, поворачиваясь к Кауэрту.
— Но…
— Что — но?!! Видишь это ружье? Сейчас я тебя пристрелю!
У журналиста зашумело в ушах. За маской гнева на лице у старой негритянки он заметил страх. Она наверняка знала, что именно скрывается в недрах выгребной ямы. При мысли о том, что, достав это из дерьма, он получит ответы на все терзавшие его вопросы, Кауэрт позабыл о страхе.
