Андреа не на шутку разозлилась:
— Хватит врать, а то тебе мало не покажется! Говори правду или я тебя арестую! Ты видела этих двоих мужчин? Куда они побежали?
— Никого я не видела. Я сегодня вообще еще не видела мужчин!
— Ты не могла их не видеть, — настаивала детектив. — Они побежали в эту сторону!
— Никого я не видела! Отстаньте от меня! — попятившись, заныла женщина.
Андреа решила, однако, не отставать, и вдруг за спиной раздался чей-то голос:
— С какой стати вы пристаете к ней, леди?
Шеффер вздрогнула, обернулась и увидела широкоплечего мужчину в длинном кожаном пальто и в мокрой бейсболке. Он с угрожающим видом шел прямо на нее.
— Полиция! — сказала Андреа. — Не приближайтесь.
— А мне плевать! С какой стати вы пристаете к моей женщине? Что вам от нее надо?
Детектив выхватила из сумочки пистолет и навела его на мужчину:
— Стоять на месте!
— Да не будете вы в меня стрелять, — отмахнулся тот, но все-таки остановился. — По-моему, вы заблудились, — усмехнулся он. — Вы тут вроде совсем одна, да еще влипли в какую-то историю. — Мужчина сделал шаг вперед.
Андреа демонстративно сняла курок с предохранителя, передернула ствол, направила его прямо в пах мужчине и процедила сквозь зубы:
— Я ищу своего напарника. Он преследует преступника. Вы видели здесь полчаса назад белого мужчину, который гнался за чернокожим? Немедленно отвечайте, а то я отстрелю вам яйца!
Мужчина опешил, потом немного подумал и заявил:
— Здесь никто не пробегал.
— Точно?
— Точно.
— Хорошо, — сказала Шеффер, — тогда я ухожу. Всем стоять на месте. Никому не двигаться!
Она осторожно обошла мужчину и стала пятиться прочь, не выпуская его из виду.
— Убирайтесь-ка вы отсюда подобру-поздорову, а то здесь с вами может приключиться что-нибудь нехорошее, — пробормотал мужчина с таким видом, словно намеревался немедленно исполнить прозвучавшую в его словах угрозу. Потом он смачно выругался и сплюнул на тротуар.
Не убирая пистолета, детектив повернулась и поспешила к машине. Она совершенно растерялась, и ей было страшно.
Запершись в машине с работающим двигателем, Андреа чуть-чуть успокоилась и пробормотала:
— Куда же провалился этот олух?!
Не найдя ответа на этот вопрос, она уставилась в окно машины, уговаривая себя, что ничего страшного не произошло и запыхавшийся, мокрый и смущенный Брюс Уилкокс вот-вот откуда-нибудь появится.
Время шло, а Уилкокс все не появлялся.
— Черт возьми! — процедила сквозь зубы Шеффер.
Ей очень не хотелось уезжать. Ей казалось, что стоит ей уехать, как детектив из Пачулы тут же появится, и потом ей придется извиняться перед ним за то, что она его бросила.
— Но ведь я же его не бросала! — убеждала она себя вслух. — Он сам убежал!
Андреа не знала, что делать. На город опустилась ночь. Серый дождь лил как из ведра на грязные улицы. В безопасности теплого салона машины женщина чувствовала себя особенно одинокой. Ей было очень тяжело уезжать с того места, где она в последний раз видела Уилкокса. Чем дальше она от него отъезжала, тем сильнее у нее щемило сердце.
Шеффер ехала медленно. Она тщательно осмотрела весь район, включая дом, где жил Фергюсон. В доме не светилось ни одного окна. Остановившись напротив, детектив стала ждать. Так она просидела сначала пять минут, затем — еще десять. Потом она не выдержала, снова вернулась туда, где в последний раз видела Уилкокса, и объехала все соседние улицы. При этом она постоянно убеждала себя в том, что Уилкокс наверняка поймал такси или остановил патрульную полицейскую машину. В том, что он наверняка ждет ее сейчас в мотеле вместе с Кауэртом и Брауном. «А может, он сидит в полицейском участке, допрашивает Фергюсона и не понимает, куда я запропастилась?! Наверняка это именно так! Уилкокс вцепился в Фергюсона и допрашивает его, пока тот не пришел в себя. Уилкоксу некогда сейчас меня искать. Он уверен в том, что я и сама обо всем догадаюсь!»
С этими мыслями женщина-полицейский выехала на автостраду и через несколько мгновений уже неслась в сторону своего мотеля. Она чувствовала себя молоденькой неопытной дурочкой. Она опять что-то не так сделала и все испортила.
Шеффер не сомневалась в том, что Брюс накричит на нее за то, что она отстала от него и не помогла ему. А ведь первое, чему учат в полицейской академии, — никогда не бросать напарника в опасности!
Чувствуя себя ужасно неловко, Андреа доехала до мотеля, схватила сумочку и направилась по залитой дождем стоянке к себе в номер, где ее должны были ждать трое разгневанных мужчин.
Кауэрт чувствовал, что смерть идет за ним по пятам. Он бежал из квартиры Фергюсона в страхе и ужасе, тщетно пытаясь держать себя в руках. Тэнни Браун сначала настаивал на том, чтобы журналист посвятил его в подробности своей беседы с Фергюсоном, но быстро отстал, когда Кауэрт наотрез отказался отвечать. Лейтенант не сомневался в том, что случилось что-то страшное и журналист действительно смертельно напуган. Браун с известной долей цинизма даже испытал бы от этого некоторое удовольствие, испугай Кауэрта кто-то другой.
Они вдвоем съездили в Рутгерский университет, чтобы лично удостовериться в том, что Фергюсон был на занятиях, хотя особой необходимости в этом не было. Помокнув под дождем, померзнув в сыром Нью-Брунсвике и потолкавшись среди студентов, Кауэрт наконец передал Брауну свой разговор с Фергюсоном. Журналист подробно рассказал о том, как Фергюсон все отрицал и ловко выкручивался, но, дойдя до того места, когда Фергюсон стал угрожать ему и его дочери, замолчал. Он решил никому об этом не говорить, но детектив не спускал с него пытливых глаз.
— И это все? — спросил лейтенант.
— Все.
— Не может быть! Чем же вы так напуганы? Что он вам еще говорил?
— Ничего. Я напуган всем этим. Разве этого недостаточно?
Тэнни Браун захотел услышать магнитофонную запись разговора Кауэрта с Фергюсоном, но журналист объяснил, почему у него больше нет этой кассеты.
Детектив попросил показать ему хотя бы записи, сделанные в блокноте, но оказалось, что все, кроме первой страницы, там исписано неразборчивыми каракулями. Оба чувствовали что-то сродни отчаянию, но по-прежнему друг другу не доверяли.
До мотеля они добрались в начале вечера, измотанные пробками и подавленные из-за напряжения, нараставшего в их отношениях. Лейтенант отправился к себе в номер звонить по телефону, пообещав вернуться с едой из ресторана. Полицейский понимал, что Кауэрт чего-то недоговаривает, но не сомневался в том, что придет время — и журналист сам все ему расскажет. Тэнни был уверен в том, что Кауэрт не сможет долго нести в одиночку тяжкий груз страха и молчания, очень немногие способны на это. Обычный человек, испытав очень сильный страх, через некоторое время обязательно хочет с кем-нибудь им поделиться.
