— Но бабуля!..
— Хватит! Хватит с меня крови! — решительно заявила бабушка Фергюсона.
— Как хочешь, — проговорил Фергюсон и усмехнулся. — Я думал, что сегодня с вами будет покончено раз и навсегда, но, к сожалению, ошибался, — обернулся он к полицейскому. — Ну ничего. Я разберусь с вами в следующий раз.
— Он никуда отсюда не уйдет! — воскликнул лейтенант.
— Сейчас он уйдет из моего дома, — сказала старуха. — Если он вам нужен, ловите его в другом месте. Неужели ты не понимаешь, что это мой дом, Тэнни Браун?! Не ахти какой, но другого у меня нет. Я не хочу, чтобы вы все его оскверняли своим присутствием. Ступайте по своим кровавым делам в другое место. В моем доме живо слово Божие. Таким мой дом и останется!
Лейтенант выпрямился и кивнул старухе. Он еще держал ее на мушке своего револьвера, когда рядом с ним прошмыгнул ее внук, направлявшийся к выходу. Браун не сводил с него глаз, ствол его револьвера дрожал так, словно Фергюсон притягивал его как магнит.
— Уходи! — с горечью проговорила старуха. Голос ее дрожал, а глаза покраснели от навернувшихся слез.
«Фергюсон убил и ее», — с грустью подумал Кауэрт.
Тем временем Фергюсон добрался до двери и оглянулся в последний раз.
— Я все равно найду тебя! — прорычал разъяренный Тэнни Браун.
— Мне это безразлично, — ответил Фергюсон, — вам все равно ничего со мной не сделать!
Мэтью Кауэрт не знал, прав Фергюсон или лишь храбрится, но слова убийцы долго звучали в ушах у журналиста гулким эхом.
Взору Кауэрта предстал мир вверх тормашками. Убийца преспокойно разгуливал на свободе, а полицейский был не в силах двинуться с места. Журналист понимал, что обязан что-нибудь предпринять, но страх парализовал его как в ночном кошмаре.
Внезапно лицо убийцы вытянулось от удивления.
— Никому не двигаться! Всем стоять! — раздался отчаянный пронзительный крик.
Андреа Шеффер прокралась через заднюю дверь в дом и стояла теперь со своим девятимиллиметровым пистолетом в вытянутых руках в коридоре, идущем из кухни, за спиной у бабушки Фергюсона.
— Брось ружье! — приказала женщина-полицейский.
Но не тут-то было! Вместо того чтобы бросить ружье, негритянка повернулась на голос. Вместе с ней повернулось ружье, которое старуха все еще держала на изготовку.
— Ни с места! — взвизгнула детектив Шеффер.
Прямо перед ее глазами возникли черные дырки стволов. Андреа понимала, что в любую секунду может умереть, а умирать ей совсем не хотелось.
Мэтью Кауэрт вскрикнул. Тэнни Браун воскликнул: «Нет!» И их голоса потонули в грохоте выстрелов из пистолета детектива Шеффер.
Андреа пошатнулась: отдача ее крупнокалиберного пистолета была очень сильной. Три его выстрела оглушительно взорвались в тишине. Первая пуля подбросила бабушку Фергюсона, как тряпичную куклу, вторая прошила стену, а третья разбила окно и вылетела на улицу. Тело старой негритянки отлетело к стене, ударилось о нее и сползло на пол. Старуха лежала навзничь, раскинув в стороны руки. Рядом с ней валялось ружье.
— Боже мой! Зачем?! — прошептал Тэнни Браун и шагнул было к распластанному телу, но взглянул на застывшего с разинутым ртом Кауэрта и быстро обернулся в сторону двери.
Фергюсона и след простыл.
Журналист тоже смотрел туда, где только что стоял убийца, и что-то нечленораздельно бормотал.
В комнату вошла Шеффер. У нее тряслись руки, она не сводила глаз с убитой женщины.
Лейтенант выскочил на крыльцо, и его оглушила тишина. На дворе клубился утренний туман, пронизанный зыбкими лучами пробуждавшегося солнца. Нигде не было ни души, но, быстро оглядевшись, Браун заметил Фергюсона, бежавшего к своей машине.
— Стой! — крикнул Тэнни.
Фергюсон остановился, но совсем не для того, чтобы сдаться полиции. Подняв руку с короткоствольным револьвером, он дважды выстрелил. Пули просвистели над головой у лейтенанта. Браун узнал звук револьвера Брюса Уилкокса и пришел в ярость.
— Стой! — снова крикнул он и, стреляя на бегу, бросился за Фергюсоном.
Одна пуля попала в окно машины, и стекло разлетелось вдребезги. Другая пуля с душераздирающим визгом отскочила от ее железного бока.
Выстрелив еще раз, Фергюсон помчался прочь от машины в сторону дальних деревьев. Остановившись на бегу, лейтенант тщательно прицелился. Он затаил дыхание и нажал на спусковой крючок.
Револьвер подскочил в руке у Тэнни Брауна, и пуля ушла в сторону, расщепив по пути тонкое деревце.
Фергюсон обернулся, выстрелил наугад, вновь пустился наутек и скрылся среди темных деревьев.
Когда лейтенант выскочил на крыльцо, Андреа, с пистолетом в руке, наклонилась над телом бабушки Фергюсона и потрогала рукой ее грудь, как это делает ребенок, когда пытается понять, действительно ли существует то, что он видит своими глазами. Пока детектив рассматривала свои окровавленные пальцы, старая женщина захрипела и испустила дух. Шеффер повернулась к Кауэрту и пробормотала:
— А что мне было делать?!
Журналист наконец очнулся, наклонился и подобрал с полу ружье. Разломив ствол, он убедился, что патронов там нет.
— Не заряжено, — пробормотал Кауэрт.
— Не может быть! — воскликнула Андреа.
Журналист показал ей ружье.
— Действительно. Но что мне было делать?! — повторила она.
На улице раздались выстрелы.
Кауэрт вздрогнул, а потом набрал побольше воздуху в грудь, как перед прыжком в глубокую воду, и бросился на улицу. Следом за ним из дома выбежала Шеффер.
Тэнни Браун лихорадочно перезаряжал свой револьвер. Пустые гильзы со стуком падали на доски крыльца.
— Где он? — спросил Кауэрт.
— Что со старухой? — поднял глаза лейтенант.
— Умерла, — ответила Андреа. — Я же не знала!
— Вы тут ни при чем! — перебил ее Браун.
— Ружье было не заряжено, — пробормотал журналист.
Тэнни пожал плечами, выпрямился и показал в сторону леса:
— Фергюсон там. Я иду за ним.
Спрыгнув с крыльца, лейтенант устремился туда, где в тридцати ярдах от дома темнел лес. Полицейский двигался все быстрее и быстрее и наконец побежал за уходившим от него преступником.
В нескольких футах у себя за спиной Тэнни Браун слышал тяжелое дыхание Шеффер и Кауэрта, но не обращал на них внимания. Он бежал по узкой тропинке, всматриваясь в зеленый полумрак леса. Он понимал, что загнанный зверь, скорее всего, устроит засаду на охотников. Но ведь он, Тэнни, тоже вырос в Пачуле, и поэтому этот лес не только Фергюсона, но и его тоже!
Стало жарко. Воздух был горячим и влажным. Было тяжело не только двигаться, но и просто дышать. Преследователи пробирались среди сплетения лиан и зарослей кустарника. Браун упорно шагал вперед по узкой тропе, а Шеффер и Кауэрт старались не отставать. Лейтенант ни на секунду не замедлял шага, пытаясь представить себе, что замышляет Фергюсон.
