К своему изумлению, он поймал себя на том, что ему стало гораздо лучше.
Глава 38
— Я хочу вернуться в Провиденс, — сказала Кэти Хильдебрант.
Они с Сэмом Маркхэмом стояли перед столом Беррелла, словно двое провинившихся старшеклассников в кабинете директора, кающиеся, испуганные, но в то же время полные вызова.
— Я не могу этого позволить, — ответил Беррелл. — Лучше бросить вас на растерзание волкам.
— Мне все равно. Я смогу принести больше пользы, если буду работать с Сэмом на месте.
— Но, Кэти, в последние две недели вы ведь смотрели телевизор, читали газеты и новости в Интернете. Вам известно, что журналисты вас разыскивают, намереваясь вцепиться в глотку.
— Меня это нисколько не пугает. Я постараюсь не высовываться.
— Но разве вы не понимаете, что все винят вас в убийстве вашего бывшего мужа? Мы больше не сможем защищать вас от журналистов. Сейчас ситуация стала принципиально другой. С вами не просто хотят поговорить о Микеланджело-убийце. Пресса стремится выйти на него через вас. Знаю, вы следите за новостями. В настоящее время СМИ и широкая публика замерли в ожидании нового экспоната Скульптора. Все знают, что это будет чертова статуя «Давид». Господи, еще немного, и молодые парни Род-Айленда с накачанными мышцами впадут в панику и начнут прятаться.
— Я все понимаю, но…
— Кэти, если вы вернетесь в Провиденс, то я больше не смогу гарантировать вашу безопасность, — заявил Беррелл, поднимаясь. — Проклятье, да я даже не смогу использовать вас в качестве консультанта!
— Билл, со мной она может ничего не бояться, — сказал Маркхэм. — Ей лучше будет поселиться в комнате в моем доме. Я готов лично отвечать за нее двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
— Сэм, оба вы сегодня присутствовали на телеконференции и теперь понимаете, что это за тип. Мы можем повесить на него по меньшей мере девять убийств, включая Габриэля Бэнфорда и двух полицейских. Кто может сказать, сколько еще на его совести тех пропавших проституток, которых установила Рейчел, а также молодых мужчин, женщин, детей? Вы сами прекрасно понимаете, Сэм, что убийца не охотится строго в одной демографической прослойке. Он выбирает свои жертвы в соответствии с каким-то бредовым планом, связанным с творчеством Микеланджело. Господи, я хочу спросить, кто может поручиться, что в следующий раз преступник не придет за Кэти?
— Я не хочу прятаться всю свою жизнь, — сказала Хильди.
— Да, но, черт побери, вы запросто можете остаться здесь еще на какое-то время. — В кабинете наступила неловкая тишина. Отвернувшись к окну, глава управления рассеянно уставился на кварталы Бостона. — Кэти, я понимаю, через что вам пришлось пройти. Вот уже почти две недели вы вынуждены безвылазно торчать у нас. Да, я знаю, что вы чувствуете себя одинокой, беспомощной, оторванной от близких. Это естественно. Но здесь вас от убийцы отделяет надежный буфер, пресса не знает, где вы находитесь. Если вы вернетесь в Провиденс и снова начнете работать вместе с Маркхэмом, вас обязательно рано или поздно заметят и предупредят журналистов. Если ваше местонахождение станет известно средствам массовой информации, то об этом узнает и Скульптор. — Беррелл обернулся и посмотрел в лицо Хильди. — Послушайте, Кэти, если вы продержитесь еще чуток, просто посидите здесь смирно до тех пор, пока мы не найдем что-нибудь существенное…
— Вы не можете удерживать меня против моей воли.
— Вы правы, — согласился Беррелл. — Но я должен буду отстранить вас от расследования, если вы предпочтете отказаться от нашей защиты. Вы этого добиваетесь?
Кэти и Маркхэм понимали, что глава бостонского управления блефует, но эту мысль озвучил сотрудник ФБР:
— Если уйдет она, то и я тоже. — Тут Беррелл смерил его недоверчивым взглядом, а Сэм продолжил: — Я говорю совершенно серьезно. С меня хватит. Я ухожу из бюро. Навсегда. Вы не можете меня уволить, Билл, но я готов уйти сам, завтра же утром вылететь в Квантико и подать заявление об увольнении.
— Оставьте нас одних, — сказал Бульдог, щеки которого налились кровью.
Кэти смущенно посмотрела на Маркхэма. Тот кивнул, и она молча вышла из кабинета.
— Билл, я знаю, что на самом деле вы…
— Ни хрена ты не знаешь! — взревел Бульдог, стиснув кулаки. — Ты считаешь, что можешь запугать меня своими ультиматумами? Думаешь, мне есть какое-то дело до того, уволишься ты или нет, твою мать?
— Да, я так полагаю, — спокойно произнес Маркхэм. — Мне кажется, вы сами понимаете, как плохо будет выглядеть, если наружу просочится тот факт, что расследование застопорилось из-за вашего упрямства. По-моему, вам ясно, как некрасиво обернется дело, когда я дам всем понять, насколько мы были близки к поимке преступника, но именно вы дали ему уйти.
— Закрой свою пасть, твою мать!..
— Я могу поймать этого типа, — невозмутимо продолжал Маркхэм, опираясь на стол Беррелла. — Но я смогу сделать это только при полной вашей поддержке, а это означает и участие Кэти. Без нее у меня ничего не получится. — Бульдог молча бушевал, а Сэм продолжал говорить: — Ответ в ее книге, Билл. Он находится там. Я в этом уверен. Именно Кэти в ту ночь вывела меня на убийцу. Она догадалась про освещение, ключевую параллель, имеющую такое значение для Скульптора. Билл, неужели вы не понимаете? Вместе мы сможем поймать убийцу. Вам просто нужно довериться мне.
— Я не полный идиот, Маркхэм. Мне известно, что последние несколько недель вы водите шуры-муры. Любовь или нет, но я тебя предупреждаю, что если с ней что-нибудь произойдет, то ты человек конченый. Под этим подразумевается, что я лично прослежу, чтобы тебя перевели в отдел разбора почты, твою мать! Ты меня понял?
— Да, разумеется.
Беррелл снова повернулся к нему спиной, уставился на силуэты бостонских небоскребов и заявил:
— Мы на две недели переведем Кэти к тебе домой, перекрасим ей волосы и дадим контактные линзы, а по прошествии этого срока заново оценим ситуацию. Однако имей в виду!.. Допустим, я вдруг решу, что становится слишком опасно, пресса проведает про Кэти, местонахождение дома станет известно по какой бы то ни было причине. Твою мать, если мне не понравится, как все идет, а вы заартачитесь, то оба сможете отправляться ко всем чертям, мать вашу.
— Я все понял.
— И еще, Сэм. Что бы ни случилось, за Кэти отвечаешь ты. Ясно?
— Да. Спасибо, Билл.
— А теперь убирайся из моего кабинета, твою мать!
Глава 39
Охраняемые помещения ФБР в Провиденсе были единственными, оставшимися в Род-Айленде. Первоначально они были устроены для наблюдения за потенциальными террористами после событий одиннадцатого сентября, на втором и третьем этажах административного здания в центре города, прямо напротив бывшей конторы юриста, подозревавшегося в связях с «Аль-Каидой», который впоследствии был привлечен к ответственности. Затем надобность в этом отпала, и ФБР год назад переоборудовало помещения в отдельные апартаменты, в которых временно селились прикомандированные сотрудники. Вывески на здании гласили, что второй и третий этаж занимает импортно-экспортная компания, однако отдельный доступ в подземный гараж и электронные карточки, открывающие лифт и двери на лестничную клетку, обеспечивали двойной уровень безопасности, необходимый для деятельности ФБР.
