В те времена они жили в бедном районе, и мать по воскресеньям водила маленького Кристиана в церковь, пока отец был в отъезде по делам. В маленькой капелле, расположенной рядом с главным залом, мальчик по имени Кристиан иной раз часами простаивал перед мраморным изваянием Мадонны и ее Сына.
— Материнская любовь — это величайший дар, какой только может достаться мальчику, — нередко говорила мать. — Вот почему я назвала тебя Кристианом.
[14]
— А тебя зовут Мери, Мария, — отвечал мальчик. — Мы совсем как эта статуя.
— Совершенно верно, — говорила мать. — Я люблю тебя больше всего на свете. Мы с тобой совсем как эта статуя.
Да. Даже в детстве Скульптор понимал.
На протяжении всех этих лет по воскресеньям в церкви Святого Варфоломея они были вдвоем, не замечая никого вокруг. Мери и Кристиан, мать и сын, слушали мессу, которую читал отец Бонетти, а затем задерживались в поминальной часовне и подолгу рассматривали мраморные скульптуры. Мать и сын неизменно сходились в том, что самой любимой у них была «Пьета».
Но когда мальчик по имени Кристиан стал чуть постарше — по прикидкам Скульптора, ему исполнилось лет шесть-семь, — мать, возвращаясь на машине из булочной, куда они заезжали после церкви, стала задерживать руку у сына на паху. Салон наполнялся ароматом свежевыпеченных итальянских батонов, а под теплой материнской ладонью, лежащей на выходных брюках ребенка, расправлялось что-то твердое. Это чувство казалось мальчику по имени Кристиан странным, но все равно приятным. Еще лучше ему становилось, когда мать подсаживалась к нему на диван. По пятницам она позволяла сыну засиживаться перед телевизором допоздна, смотря очередную серию «Далласа» с Викторией Принсипал в главной роли. Эта актриса казалась мальчику по имени Кристиан невероятно красивой. Он считал, что она очень похожа на его мать. В одну такую пятницу, когда мальчик по имени Кристиан спросил, почему мать не сидит с ним вот так, когда отец дома, та объяснила, что это тайна, особая, которую они должны хранить даже от Бога. Если о ней прознает кто-то посторонний, то отец мальчика покончит с собой, а Бог поразит мать — превратит ее в статую, как ту Марию в церкви.
Когда мальчику по имени Кристиан было уже девять лет, он не мог понять, почему они вдруг перестали ходить в церковь. Вскоре после этого начались побои, а затем и ледяные ванны, что оказалось гораздо хуже. Мальчику по имени Кристиан не нравились избиения, но он всегда понимал, почему мать лупит его по голове, а после хорошей затрещины запирает в ванной, разлив на полу хлорку. Такое случалось только тогда, когда он вел себя плохо, например пробовал ее вино или вырывал иллюстрации из старого учебника истории.
Но если мать говорила мальчику по имени Кристиан, что он вел себя сверхотвратительно и опускала его лицом в холодную воду, он никак не мог взять в толк, чем разгневал ее. Ледяные ванны случались всего где-то раз в месяц. Это неизменно происходило поздно вечером, после того как мать выпивала много вина. «Вон!» — кричала она, врываясь в спальню. От нее пахло перегаром и табачным дымом, она хватала мальчика по имени Кристиан за волосы и волокла его в ванную. Дальше неизменно следовало одно и то же, но мальчик по имени Кристиан так к этому и не привык. Всякий раз, когда его окунали в воду, он был уверен, что не вынырнет. Мать заталкивала его голову глубже и глубже, и он думал, что больше никогда не увидит своего любимого папу.
Но в тот самый момент, когда у него в груди начиналось леденящее покалывание, мать всегда вытаскивала его голову из ванны. Потом, когда он лежал голый в кровати, дрожа от холода в темноте, мать забиралась к нему под одеяло, ласкала его между ног одной рукой, а другой удовлетворяла себя. Мальчик по имени Кристиан находил неописуемо волшебным прикосновение к своему телу ее обнаженных грудей.
— Материнская любовь, — снова и снова шептала мать.
Это тоже была тайна их двоих, которая навлекла бы страшные беды на всю семью, если бы раскрылась.
Когда мальчик по имени Кристиан стал постарше, ледяные ванны и побои прекратились, но мать по-прежнему продолжала по ночам, обнаженная, забираться к нему в кровать. Она подолгу ласкала его член, пока тот не выплевывал свою дозу, как говорили мальчишки в школе. Когда он еще подрос, перед тем как отец отправил его учиться в академию Филлипса в Нью-Гемпшире, мать Кристиана стала вводить его пенис себе между ног, руками и всем телом показывать, что нужно делать.
— Материнская любовь, — только и говорила она.
Мальчик по имени Кристиан долго боролся с любовью своей матери, не говоря о ней отцу и вообще никому. Усугубляло дело то, что сын был очень умен, прекрасно понимал, что имел в виду учитель начальных классов, говоря, что тесты сданы на уровне гения. Он усваивал все, что ему бросали преподаватели академии Филлипса, и даже разбирался в технической стороне патентов, которые регистрировал для своей процветающей компьютерной фирмы его отец. Да, вся эта ерунда давалась очень просто мальчику, а потом и юноше по имени Кристиан. Но было и то, в чем он никак не мог разобраться: любовь его матери.
Так продолжалось до тех пор, пока он не прочитал «Спящих в камне».
Однако Скульптор готов был спорить, что все началось с его возвращения в церковь Святого Варфоломея. Это произошло через неделю после похорон матери, в тот самый день, когда у восемнадцатилетнего Кристиана состоялся разговор с адвокатом отца, мягким пожилым господином, которому предстояло заняться продажей отцовской компании, что должно было сделать Скульптора мультимиллионером. Именно тогда адвокат объяснил юноше обстоятельства катастрофы, упомянув про то, что у его матери была связь с инструктором по теннису по имени Деймон Манзера. В прошлом этот молодой игрок подавал немалые надежды, но после травмы ему пришлось оставить большой спорт. По словам адвоката, Деймон был всего на несколько лет старше Кристиана. После этой беседы юноша случайно забрел в церковь Святого Варфоломея, словно зомби пытаясь найти провожатого в окутавшем его тумане.
Так все и случилось, хотя тогда он еще был бесконечно далек от того, чтобы понять общую картину. Юноша по имени Кристиан, которому предстояло стать Скульптором, впервые очнулся перед «Пьетой», глядя на копию шедевра Микеланджело, как делал это так много раз, держась за руку матери, столько лет назад. Однако не сама скульптура, а табличка на основании, подобно резцу мастера, рассекающему мраморную глыбу, расколола сознание Кристиана прозрением относительно того, почему судьба привела его сюда в этот день.
«Посвящается памяти Филомены Манзеры».
Манзера. Деймон Манзера.
Да, сколько раз мальчик по имени Кристиан сидел в этой самой церкви вместе со своей матерью. Он слушал, как отец Бонетти убеждает прихожан в том, что наша жизнь на земле служит некой общей цели, каждому из нас отведена своя роль, жизни всего человечества переплетены друг с другом, все взаимосвязано. После недолгих расспросов юноша по имени Кристиан выяснил, что семья, подарившая церкви Святого Варфоломея «Пьету», наградила мир бывшим теннисистом Деймоном Манзерой, тем самым, который убил его мать и превратил отца в овощ.
