— Их везде полно. Хорошо бы отправить их всех восвояси. А тех, кто не пожелает убираться, прикончить.
Адриан Руано снова взглянул на часы. Испытывая смутное беспокойство из-за опоздания партнеров, он надеялся, что те вот-вот подъедут. Оставалось еще добрых двадцать минут до времени, предусмотренного для полной и безоговорочной отмены встречи.
Хавьер втянул носом последнюю дорожку кокаина, насыпанную на приборную доску, шмыгнул, выпрямился:
— Сматываемся. Трогай, Феито.
— Нет! — Адвокат произнес это приказным тоном. И его тон остановил взявшегося за руль sicario.
Разъяренный Хавьер Грео-Перес обернулся:
— Que…
[25]
— Твой отец заинтересован в этом сотрудничестве. Очень. Он еще раз повторил мне это нынче утром. Я заверил дона Альваро, что и ты понимаешь значимость этих переговоров. — Прежде чем продолжать, Руано немного помолчал. — Никогда и никому еще не удавалось за один раз ввезти такую большую партию во Францию. На нас многие рассчитывают. На тебя. Если ты сделаешь то, что еще ни у кого не получалось, ты будешь el rey
[26]
этого побережья Атлантики. El patron!
[27]
На лице молодого колумбийца отразились глубокие раздумья, взбудоражившие его крошечный, отравленный кокаином мозг. Он уже представлял себя, единственного, кому удалось завоевать новый гигантский и многообещающий рынок, на вершине власти — уважаемым, принимающим глав картелей, совершающих паломничество, чтобы выразить ему свое почтение.
В глазах молодого Грео-Переса Руано читал и свое будущее. Пока мальчишка еще нуждается в нем. Хуже того, Адриан получил приказ работать с ним, обучать этого сопляка. Сейчас дон Альваро не простил бы убийства адвоката даже своему сыну. Слишком рано. Но стоит бизнесу встать на твердые рельсы, что, как предполагал Хавьер, произойдет к осени, выждав достаточно приличное время — полгода, восемь месяцев, — сынок, разумеется, избавится от Адриана.
Если только не сдохнет прежде от передозировки паленого кокаина.
— Jefe?
[28]
— Родриго прервал размышления босса и знаком показал, что хочет выйти.
Досадливо махнув рукой, Хавьер выразил согласие.
Феито вышел из «ренджровера», и в кабину сразу хлынул сухой морозный воздух. Наемник захлопнул дверцу, сделал несколько шагов в свете фар перед машиной, оглянулся вокруг и смущенно скрылся направо в темноту. Пройдя с десяток метров до первых зарослей, он остановился перед каким-то пнем. Вот уже около получаса Родриго едва терпел и сейчас торопливо и неловко расстегивал ширинку.
Он уже начал мочиться, когда совсем близко, слева от себя, заметил что-то, прислоненное к дереву. Все случилось так неожиданно, что ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это.
Мотоцикл.
Он поспешно прервал струю и, не застегнув штанов на мокром члене, быстро сунул руку за спину, чтобы выхватить «ка-бар»,
[29]
длинный боевой нож из черной анодированной стали. Несколько секунд он наблюдал, стараясь не производить шума, а затем принял решение пойти посмотреть.
Позади него, в машине, вполголоса продолжали спорить. Руано втолковывал красавчику, что неаполитанцы изобрели революционный метод фасовки продукта на предприятиях рыбного промысла, с осьминогами или кусками белой рыбы, в виде замороженного и упакованного филе. Уловка, призванная обмануть визуальный контроль и обоняние собак и позволяющая заменить наркотиком до сорока процентов общего веса груза.
Приблизившись к мотоциклу, Родриго разглядел, что это мощная японская модель, и, похоже, в приличном состоянии.
Он потрогал двигатель. Холодный. Прислушался. Голоса босса и мадридского педрилы, ветер.
Его глаза привыкли к темноте, он принялся обследовать почву вокруг мотоцикла и вскоре различил силуэт лежащего на животе мужчины.
На какую-то долю секунды Родриго задумался, следует ли ему предупредить своего jefe, однако колебания длились недолго, любопытство оказалось сильнее. Он вооружен. И убийца — он. Чего ждать от тех двоих? Хавьер еще туда-сюда, но на мадридского гомика вряд ли можно рассчитывать.
Феито сплюнул на землю и подошел поближе.
Человек не шелохнулся. Мертвый? На спине горб, а голова какая-то непомерно большая. На самом деле — рюкзак и шлем, закрывающий голову и лицо с повернутым в сторону Родриго опущенным зеркальным забралом. Видать, мужик даже не успел их снять, когда бросился в лес. Убийца ткнул его кончиком ботинка — первый раз осторожно, затем со всей силы. Ничего. Он перевернул тело ногой и тогда получил ответную реакцию — стон.
Мотоциклист был жив.
Родриго присел. Кончиком ножа потыкал в шлем. Новые приглушенные стоны. Жив, но в плохом состоянии. Если оставить его здесь, на мерзлой земле, этот guero
[30]
долго не протянет.
Вот теперь самое время поговорить с боссом, он знает, что делать. Феито распрямился, наконец застегнул штаны, просунул руки под мышки мотоциклиста и без малейшего усилия поднял его, чтобы почти стоймя втащить в круг ксенонового света.
— Jefe!
Хавьер и Адриан обернулись на прервавший их беседу голос Родриго. И увидели, что он стоит перед автомобилем, подхватив под руки какого-то человека, едва держащегося на ногах.
— Quien…
[31]
— Руано еще не успел договорить, а Хавьер уже открыл дверцу и высунул голову, чтобы отдать приказ своему телохранителю. — Нас никто не должен здесь видеть. Nadie!
[32]
Улыбка сына дона Альваро, движение его большого пальца поперек горла, адресованное Феито, мгновенно заставили мадридского адвоката запаниковать.
— Никаких свидетелей, да?
Sicario крепко схватил мотоциклиста за воротник кожаной куртки и приблизил лезвие своего ножа к забралу его шлема. Раздались хрипы.
Желая взглянуть в лицо того, кого собирался убить, Феито просунул лезвие в щель, чтобы поднять маску из непроницаемой пластмассы. Обнаружив под ней глядящие на него в упор глаза мотоциклиста, он догадался, что что-то не так, успел ощутить холодное прикосновение твердого предмета к своему виску и рухнул под грохот выстрела.
