Крестьянин вышел, сделал несколько шагов. Обходя спереди припаркованную возле его хозяйства машину, он заметил рукав голубой жандармской куртки и руку, повернутую ладонью вверх.
Какой-то скрип слева заставил его повернуть голову.
Деревянная дверь с надписью «Смерть черножопому» открылась, и появился Поль Катала. Его лицо и одежда были заляпаны кровью, в руке он все еще держал ружье. Он непрерывно что-то бормотал с растерянным видом. Когда он подошел ближе, его слова уже можно было расслышать.
— Не хотел я, не хотел его убивать. Не убиваю я их. Нет, не хотел я.
Омар осторожно двинулся к стойлу.
Когда он проходил мимо Катала, тот напрягся и отступил к воротам, к своему «универсалу». Заметив, что Стефани и дочь смотрят на него с порога дома, Омар собрался.
Тишину нарушил душераздирающий крик.
Зоэ заткнула уши, ее мать покачнулась.
Наконец Омар вновь появился во дворе, держа на руках своего мертвого пса. Мертвенно-бледный, со слезами на глазах он твердым шагом шел прямо на Поля Катала.
— Омар!
Он не слышал крика жены.
— Оставь его! — Стефани бросилась к мужу и встала перед ним. — Пусть уходит, — она пыталась удержать его, — не надо!
За спиной молодой женщины Катала все отступал, держа ружье дулом вниз.
— Не надо! Напишем жалобу и отнесем в жандармерию. Его накажут.
Омар замедлил шаг, остановился. Он сверлил своего недруга взглядом.
— На сей раз им придется арестовать его.
Катала добрался до ворот и обошел «универсал», не спуская глаз с Пети́. Перешагнув через мертвого полицейского, он открыл дверцу. В последний раз наведя ружье на ненавистное семейство, послал им безумную улыбку.
Затем грянул выстрел.
Крестьянин ощутил резкую боль в спине, развернулся и, прежде чем умереть, увидел второго жандарма, того, что скатился в канаву. Пистолет раненого был направлен на него. Катала вздрогнул, ослабел и закрыл глаза с чувством выполненного долга.
Мотоциклист был в церкви.
Справа от него находилась стена, выходящая на площадь, с нишами через каждые три метра до самого нефа. Рядом с ним — ведущая на колокольню винтовая каменная лестница, перегороженная цепью. Конструкция зеркально повторялась на противоположной стороне.
Не теряя времени, он попятился и поднялся на хоры. В руке он сжимал свой пистолет-пулемет, и несколько сидящих на скамьях верующих, потревоженных его внезапным появлением, забеспокоились; раздались испуганные возгласы. Не обращая на них внимания, он добрался до алтаря.
В церкви послышались выстрелы и появился еще один человек. Его преследователь. Он двигался, согнувшись и держась за грудь. Его лицо было в крови, он постоянно озирался по сторонам, точно затравленный зверь.
Молящихся охватила паника, они стали вскакивать и забе́гали кто куда.
Раздались новые выстрелы.
Мотоциклист метнулся в ближайшую, находящуюся слева от него нишу за массивной деревянной дверью. Кюре устремился туда же, отпер дверь и скрылся во внутренней галерее.
Убийца непрестанно стрелял и повторял по-английски:
— Выходи, или я всех их перестреляю!
Он кашлял. Его голос, перекрывающий крики ужаса, приближался.
Мотоциклист выглянул наружу. Он стоял в нерешительности за выступом стены. Подняв пистолет-пулемет, он заметил, что глушитель перекошен: автомобильная авария привела его в негодность. Он поискал «глок», но не обнаружил его. Вспомнил о Пети́, усмехнулся и покачал головой.
— Покажись!
Снова раздался выстрел, застонала какая-то женщина, попадали скамьи.
— Ага! — Тод увидел, как мотоциклист вышел из-за выступа стены и сделал шаг в сторону. Он улыбнулся. — Наконец-то, — кашлянул, — вот ты и здесь, — и прицелился.
— Я здесь. И ты тоже.
— Да.
— Их оставь в покое. — Мотоциклист кивнул в сторону оставшихся в церкви прихожан.
— Они меня не интересуют. — Тод сплюнул сгусток крови, потер грудь свободной рукой, застонал. Его пистолет описал дугу, и дуло снова уставилось в цель. — Кто ты?
— Никто.
— Никто. — Лицо Тода исказилось в подобии улыбки. Ему было больно. — Четыре дня назад ты прикончил сына моего патрона.
— Он был в «ренджровере»?
— Si.
— Тогда да, это я его положил.
— Вот видишь? Значит, ты кто-то и работаешь на кого-то.
— Нет.
— Прежде чем попасть в тебя, я хочу знать. Почему ты его убил?
— Случайно. Я ни на кого не работаю.
— Я тебе не верю.
— Он оказался в плохое время в плохом месте, вот и все.
— И все?
Мотоциклист пожал плечами.
— Тогда сам-то ты что там делал? — Тод прицелился в лежащего рядом с ним на полу мужчину.
— Перестань, ты не понимаешь. Дело в том, что я с этим завязываю, — мотоциклист указал на оружие Тода, раненых, — есть люди, которых это не устраивает, и они пытаются мне помешать.
Убийцы обменялись пристальными взглядами.
— Bad timing.
[104]
Я случайно оказался в лесу. Они хотели убить меня, я защищался, теперь они мертвы. А что бы ты сделал на моем месте?
Подумав пару секунд, Тод рассмеялся:
— То же самое.
— Вот видишь.
— И все же я должен тебя убить.
— Знаю.
Тод сжал рукоятку своего оружия и с трудом подавил новый приступ кашля. Неожиданно его глаза удивленно раскрылись, он выпустил из рук «зиг» и упал на колени. Тело его слегка накренилось в сторону, ткнулось в край скамьи и уперлось в него. Голова бессильно упала вперед, и больше он не двигался.
Через несколько секунд мотоциклист приблизился к своему противнику. Снаружи, за стенами монастыря, ревели сирены, нарастал шум, слышались отрывистые приказы. У него оставалось мало времени. Он взял пистолет, обшарил карманы трупа, обнаружил вторую, наполовину заполненную обойму, деньги и поднялся, чтобы уходить.
— Стоять! — От двери его держал на прицеле жандарм, офицер, подполковник. — Бросить оружие!
Мотоциклист не шелохнулся:
— Не могу, подполковник.
Массе дю Рео узнал беглеца, ради поимки которого объявлена операция «Ястреб».
— Сдавайтесь! Все кончено.
К ним уже бежали.
— Я знаю.
— Не вынуждайте меня стрелять.
