— Поперек одного седла лежал какой-то сверток, и я тогда не
догадался, что в нем, — сказал он. — Но теперь я знаю, что там были головы. —
Он продолжал без пауз: — Кавалерийский эскадрон. Остался только один офицер. Не
тот, который был здесь утром, когда мы лежали около пулемета. Того, должно
быть, убили. Среди мертвых двое офицеров, судя по нашивкам на рукавах. Они
лежали поперек седел, лицом вниз, руки болтались. И на том же седле, на котором
везли головы, была привязана maquina Глухого. Ствол погнут. Вот и все, — кончил
он.
— И этого достаточно, — сказал Роберт Джордан и зачерпнул
кружкой вина. — Кто, кроме тебя, переходил через линию фронта на
республиканскую территорию?
— Андрес и Эладио.
— Который из них надежнее?
— Андрес.
— Сколько ему понадобится, чтобы добраться отсюда до
Навасеррады?
— Без поклажи и соблюдая осторожность — три часа, если
повезет. Мы с тобой шли другой, более длинной, но более безопасной дорогой,
потому что несли твои материалы.
— А он доберется наверняка?
— No se, наверняка ничего не бывает.
— И у тебя не бывает?
— Нет.
Значит, решено, подумал Роберт Джордан. Если б он сказал,
что доберется наверняка, я бы наверняка его и послал.
— Андрес сделает это не хуже тебя?
— Не хуже, а может быть, и лучше. Он моложе.
— Но это надо доставить туда во что бы то ни стало.
— Если ничего не случится, он доставит. А если случится, так
и со всяким может случиться.
— Я напишу донесение и отправлю с ним, — сказал Роберт
Джордан. — Я объясню ему, где найти генерала. Он будет в Estado Mayor[94]
дивизии.
— Он не разберется в этих дивизиях, — сказал Ансельмо. — Я
сам всегда путаюсь. Ему надо сказать фамилию генерала и где его найти.
— Да он там и будет — в Estado Mayor дивизии.
— А разве это не какое-нибудь определенное место?
— Место определенное, старик, — торопливо разъяснил Роберт
Джордан. — Но генерал каждый раз выбирает новое. И устраивает там свою
штаб-квартиру перед боем.
— Тогда где же это?
Ансельмо устал и от усталости никак не мог понять. Да и
такие слова, как «бригада», «дивизия», «армейский корпус», всегда сбивали его с
толку. Сначала были колонны, потом полки, потом бригады. А теперь и бригады и
дивизии. Он ничего не понимал. Говорили бы про определенное место.
— Ты не торопись, старик, — сказал Роберт Джордан. Он знал,
что если ему не удастся все растолковать Ансельмо, то Андрес тоже ничего не
поймет. — Estado Mayor дивизии — это такое место, которое выбирает сам генерал,
и оттуда он командует. Он командует дивизией, а она состоит из двух бригад. Я
не знаю, где сейчас Estado Mayor, потому что я там не был. По всей вероятности,
в какой-нибудь пещере или землянке, — словом, в укрытии, и туда протянуты
провода. Андрес спросит, где генерал и где Estado Mayor дивизии. Вот это он
отдаст самому генералу, или начальнику его Estado Mayor, или тому человеку, чью
фамилию я напишу. Один из них должен быть на месте, Даже если остальные
наблюдают за подготовкой к наступлению. Ну, теперь понял?
— Да.
— Тогда пришли сюда Андреса, а я все напишу и запечатаю вот
этой печатью. — Он показал Ансельмо маленькую круглую резиновую печатку СВР с
деревянной колодкой и круглую чернильную подушечку в жестяной коробочке
размером с пятидесятицентовую монету. И то и другое он всегда носил в кармане.
— Этой печати поверят. Ну, пришли сюда Андреса, и я ему все объясню. Надо
поторапливаться, но сначала я хочу убедиться, что он все понял.
— Если я понял, он тоже поймет. Только ты растолкуй все как
следует. Я всегда путаюсь в этих штабах, дивизиях. До сих пор меня посылали в
определенное место, например, в какой-нибудь дом. В Навасерраде место, откуда
командуют, было в старой гостинице. В Гвадарраме — в домике с садом.
— У этого генерала, — сказал Роберт Джордан, — Estado Mayor
будет совсем близко от позиций. Где-нибудь под землей, чтобы не разбомбили с
самолетов. Андрес найдет его без всякого труда, если будет знать, что
спрашивать. Пусть только покажет мою записку. Ну, ступай, приведи его, это надо
доставить как можно скорее.
Ансельмо вышел, нырнув под попону. Роберт Джордан принялся
писать в своей записной книжке.
— Слушай, Ingles, — сказал Пабло, все еще глядя на миску с
вином.
— Я пишу, — сказал Роберт Джордан, не поднимая головы.
— Слушай, Ingles. — Пабло обращался непосредственно к миске
с вином. — Унывать нечего. Займем посты и взорвем твой мост и без Глухого,
людей у нас хватит.
— Хорошо, — сказал Роберт Джордан, не переставая писать.
— Людей хватит, — сказал Пабло. — Мне твоя рассудительность
сегодня очень понравилась, Ingles, — говорил Пабло миске с вином. — В тебе
много picardia. Ты хитрее меня. Я тебе доверяю.
Сосредоточившись на своем донесении Гольцу, стараясь
уложиться в возможно меньшее количество слов и все-таки быть максимально
убедительным, стараясь представить положение дел так, чтобы наступление
отменили, и в то же время убедить их, что он не испугался опасности, связанной
с выполнением порученной ему задачи, а только хочет довести до их сведения все
факты, Роберт Джордан не слушал Пабло.
— Ingles, — сказал Пабло.
— Я пишу, — ответил Роберт Джордан, не поднимая головы.
Может быть, послать два экземпляра, думал он. Но тогда не
хватит людей взорвать мост, если все-таки придется его взрывать. Почем я знаю,
зачем проводится это наступление? Может быть, это всего-навсего маневр. Может
быть, они хотят отвлечь войска противника с других позиций. Или отвлечь самолеты
с севера. Может быть, все дело в этом. И на успех никто не рассчитывает. Почем
я знаю? Вот мое донесение Гольцу. Я взрываю мост, когда наступление начнется,
не раньше. Приказ ясен, и если наступление отменят, я ничего не буду взрывать.
Но у меня должен быть тот минимум людей, который необходим, чтобы выполнить
данный мне приказ.
— Ты что говоришь? — спросил он Пабло.
— Что я во всем уверен, Ingles. — Пабло все еще обращался к
миске с вином.
Эх, если бы и я мог сказать то же самое, подумал Роберт Джордан.
Он продолжал писать.
