Нет, солдатом я быть не хочу, думал он. Это я знаю твердо.
Так что это исключается. Я только хочу, чтобы мы выиграли войну. Я думаю, что
настоящий солдат умеет делать по-настоящему только свое дело и ничего больше,
думал он. Нет, это неверно. А Наполеон, а Веллингтон? Ты что-то поглупел за
сегодняшний вечер, сказал он самому себе.
Обычно собственные мысли были для него лучшим обществом, так
было и в этот вечер, пока он думал о дедушке. Но воспоминания об отце выбили
его из колеи. Он понимал своего отца, и прощал ему все, и жалел его, но чувство
стыда в себе побороть не мог. Ты лучше совсем перестань думать, сказал он
самому себе. Скоро ты будешь с Марией, и тогда думать тебе не придется. Теперь,
когда все решено, для тебя самое лучшее не думать совсем. Когда
сосредоточиваешься на чем-нибудь одном, остановить мысли трудно, и они
крутятся, как маховое колесо на холостом ходу. Постарайся лучше ни о чем не
думать.
Но предположим так, думал он. Предположим, что самолеты
сбросят бомбы прямо на эти противотанковые пушки и разнесут их вдребезги, и
тогда танки поднимутся на ту высоту, на какую нужно, и наш Гольц выгонит вперед
всех этих пьянчуг, clochards, бродяг, фанатиков и героев, из которых состоит
Четырнадцатая бригада, а во Второй бригаде Гольца есть замечательный народ
Дюрана, я их знаю, — и завтра к вечеру мы будем в Сеговии.
Да. Предположим, что так, сказал он себе. Я отправлюсь в
Ла-Гранху, сказал он себе. Но тебе придется взрывать этот мост, — внезапно он
понял это с абсолютной ясностью. Отменять наступление не будут. Потому что твои
недавние предположения в точности соответствуют тем надеждам, которые возлагают
на эту операцию ее организаторы. Да, мост придется взорвать, он знал это. Что
бы ни случилось с Андресом, это не будет иметь никакого значения.
Спускаясь вниз по тропинке в темноте с приятной
уверенностью, что все сделано и в ближайшие четыре часа ничего делать не надо,
он чувствовал, как подбодрили его мысли о конкретных вещах, и теперь сознание,
что мост непременно придется взрывать, принесло ему чуть ли не успокоение.
Чувство неопределенности, которое он растравил в себе, — так
бывает, когда из-за путаницы в числах не знаешь, ждать ли тебе гостей сегодня
или нет, — и беспокойство, не оставлявшее его с тех пор, как Андрес ушел с
донесением Гольцу, теперь исчезло. Теперь он знал наверняка, что праздник
отложен не будет. Так лучше, по крайней мере, знаешь наверняка, думал он. Так
гораздо лучше.
Глава 31
И вот они опять вместе в мешке, и наступил уже поздний час
последней ночи. Мария лежала вплотную к нему, он чувствовал всю длину ее
гладких ног, прильнувших к его ногам, и ее груди, точно два маленьких холма на
равнине, где протекает ручей, а за холмами начинался длинный лог — ее шея, к
которой прижимались его губы. Он лежал не двигаясь и ни о чем не думал, а она
гладила его по голове.
— Роберто, — сказала Мария совсем тихо и поцеловала его. —
Мне очень стыдно. Мне не хочется огорчать тебя, но мне очень больно и как-то
неладно внутри. Боюсь, что сегодня тебе не будет хорошо со мной.
— Всегда бывает очень больно и как-то неладно, — сказал он.
— Ничего, зайчонок. Не бойся. Мы ничего такого не будем делать, от чего может
быть больно.
— Не в том дело. Дело в том, что я не могу быть с тобой так,
как мне хочется.
— Это не имеет значения. Это пройдет. Когда мы лежим так
рядом, мы все равно вместе.
— Да, но мне стыдно. Это, наверно, от того нехорошего, что
со мной делали. Не от того, как ты со мной.
— Не будем говорить об этом.
— Я не хочу говорить. Только мне было так обидно, что именно
сегодня, в эту ночь, я не могу быть с тобой так, как мне хочется, вот я и
сказала, чтобы ты знал почему.
— Слушай, зайчонок, — сказал он. — Это скоро пройдет, и все
тогда будет в порядке. — Но он подумал: жаль все-таки, что так вышло в
последнюю ночь.
Потом ему стало стыдно, и он сказал:
— Прижмись ко мне крепче, зайчонок. Когда я чувствую тебя
близко, мне так же хорошо, как когда я люблю тебя.
— А мне очень стыдно, потому что я думала, сегодня ночью
будет так, как было там, на горе, когда мы возвращались от Эль Сордо.
— Que va, — сказал он ей. — Не каждый день так бывает. И
сейчас не хуже, чем было тогда. — Он лгал, стараясь не думать о своем
разочаровании. — Мы полежим тихонько вместе и так заснем. Давай поговорим. Ведь
мы с тобой так мало разговариваем.
— Может быть, поговорим о твоей работе, о том, что будет
завтра. Мне бы так хотелось знать про твою работу.
— Нет, — сказал он, и удобно вытянулся во всю длину мешка, и
теперь лежал неподвижно, щекой прижавшись к ее плечу, левую руку подложив ей
под голову. — Самое разумное — это не говорить о том, что будет завтра, и о
том, что случилось сегодня. В нашем деле потерь не обсуждают, а то, что должно
быть сделано завтра, будет сделано. Ты не боишься?
— Que va, — сказала она. — Я всегда боюсь. Но теперь я так
сильно боюсь за тебя, что мне некогда думать о себе.
— Не надо, зайчонок. Я бывал во многих переделках. И похуже
этой, — солгал он.
Потом вдруг, поддаваясь соблазну уйти от действительности,
он сказал:
— Давай говорить про Мадрид и про то, как мы там будем.
— Хорошо, — сказала она и потом: — О Роберто, мне так жаль,
что я сегодня такая. Может быть, я могу сделать для тебя еще что-нибудь?
Он погладил ее по голове и поцеловал ее, а потом лежал,
прижавшись к ней и удобно вытянувшись, и прислушивался к тишине ночи.
— Вот можешь поговорить со мной про Мадрид, — сказал он и
подумал: это останется при мне и пригодится мне на завтра. Завтра мне
понадобится все, что только у меня есть. Он улыбнулся в темноте.
Потом он опять уступил и дал себе соскользнуть в далекое от
действительности, испытывая при этом блаженство, похожее на то, какое дает
ночная близость, когда нет понимания, а есть лишь наслаждение этой близостью.
— Моя любимая, — сказал он и поцеловал ее. — Слушай. Вчера
вечером я думал про Мадрид и воображал себе, как я приеду туда и оставлю тебя в
отеле, а сам пойду повидать кое-кого в другой отель, где живут русские. Только
это все вздор. Ни в каком отеле я тебя не оставлю.
— Почему?
— Потому что я хочу, чтобы ты была со мной. Я тебя не
оставлю ни на минуту. Я пойду вместе с тобой в Сегуридад за документами. Потом
я пойду вместе с тобой купить, что тебе нужно из платья.
— Мне нужно немного, я могу сама купить.
