— Через дорогу? — Агустин подъехал к нему, колотя своими
мягкими парусиновыми башмаками по тугому и неподатливому брюху лошади, одной из
тех, которые Пабло раздобыл накануне ночью.
— Да, hombre. Другого пути тут нет, — сказал Пабло.
Он передал ему поводья одной из трех вьючных лошадей. Двух
других лошадей должны были повести Примитиво и цыган.
— Ты можешь ехать последним, если хочешь, Ingles, — сказал
Пабло. — Мы пересечем дорогу гораздо ниже, туда их maquina не достанет. Но
поедем поодиночке и съедемся уже потом, ближе к перевалу.
— Ладно, — сказал Роберт Джордан.
Они тронулись лесом по склону вниз, туда, где проходила
дорога. Роберт Джордан ехал вплотную за Марией. Ехать рядом с ней он не мог,
мешали деревья. Он один раз ласково сдавил серому бока шенкелями, а потом
только сдерживал его на крутом спуске между сосен, шенкелями говоря ему то, что
сказали бы шпоры, если бы он ехал по ровному месту.
— Guapa, — сказал он Марии. — Когда надо будет пересекать
дорогу, ты поезжай вторая. Первым ехать совсем не опасно, хотя кажется, что это
опаснее всего. Вторым еще лучше. Они всегда выжидают, что дальше будет.
— А ты…
— Я поеду потом, когда они перестанут ждать. Это очень
просто. Опаснее всего ехать в строю.
Впереди он видел круглую щетинистую голову Пабло, втянутую в
плечи, и торчащий за спиной ствол его автомата. Он видел Пилар, ее непокрытую голову,
широкие плечи, согнутые колени, приходившиеся выше бедер из-за узлов, в которые
она упиралась каблуками. Один раз она оглянулась на него и покачала головой.
— Прежде чем пересекать дорогу, обгони Пилар, — сказал
Роберт Джордан Марии.
Потом деревья впереди поредели, и он увидел внизу темный
гудрон дороги, а за ним зелень противоположного склона. Мы сейчас выше
дренажной трубы, подумал он, и чуть ниже того места, откуда дорога покато идет
под уклон до самого моста. Мы выедем примерно ярдов на восемьсот выше моста.
Это еще раз в радиусе действия пулемета, если танк успел подойти к самому
мосту.
— Мария, — сказал он. — Ты обгони Пилар раньше, чем мы
выедем на дорогу, а потом прямо забирай по склону вверх!
Она оглянулась на него и ничего не сказала. Он посмотрел на
нее только раз, чтобы увериться, что она поняла.
— Понимаешь? — спросил он.
Она кивнула.
— Так поезжай вперед, — сказал он.
Она покачала головой.
— Поезжай вперед!
— Нет, — ответила она и, оглянувшись, покачала головой, — я
поеду в свою очередь.
И тут как раз Пабло вонзил шпоры в гнедого жеребца, и тот
галопом проскочил последний, усыпанный сосновыми иглами откос и перелетел
дорогу, меча искры из-под копыт. Остальные поскакали за ним, и Роберт Джордан
видел, как они один за другим пересекали дорогу и въезжали на зеленый склон, и
слышал, как у моста застрекотал пулемет. Потом он услышал новый звук —
«суишш-крак-бум!». Это «бум» раскатилось по окрестным горам, и он увидел, как
на зеленом склоне взметнулся маленький фонтан земли, а над ним заклубилось
облако серого дыма. «Суишш-крак-бум!» — опять зашипело, точно ракета, и потом
бухнуло, и опять брызги земли и дым, на этот раз ближе к вершине склона.
Цыган, ехавший впереди, остановился в тени последних сосен
над дорогой. Он посмотрел на ту сторону и потом оглянулся на Роберта Джордана.
— Скачи, Рафаэль, — сказал Роберт Джордан. — Вперед!
Цыган держал в руках повод вьючной лошади, которая шла за
ним, мотая головой.
— Брось вьючную лошадь и скачи! — сказал Роберт Джордан.
Он увидел, как рука цыгана ушла назад, выше, выше, и веревка
натянулась, как струна, и потом упала, и цыган, ударив пятками в бока своей
лошади, уже несся через дорогу, и когда Роберт Джордан оттолкнул от себя
вьючную лошадь, испуганно прянувшую на него, цыган уже был на той стороне и
галопом мчался по склону вверх, и слышен был глухой стук копыт.
«Суиишш-ка-рак!» Снаряд пролетел совсем низко, и Роберт
Джордан увидел, как цыган метнулся в сторону, точно затравленный зверь, а
впереди него опять забил маленький черно-серый гейзер. Потом он увидел, что
цыган снова скачет вверх по длинному зеленому склону, теперь уже медленнее и
ровнее, а снаряды ложатся то позади него, то впереди, и потом он скрылся за
складкой горы, там, где должны были ждать остальные.
Нет, эту чертову вьючную лошадь я не могу взять с собой,
подумал Роберт Джордан. А было бы неплохо прикрыться ею со стороны моста. Было
бы неплохо, если б она шла между мной и той сорокасемимиллиметровкой, из
которой они шпарят с моста. Черт подери, попробую ее потащить.
Он подъехал к вьючной лошади, подобрал упавший конец веревки
и, ведя лошадь за собой, проехал ярдов пятьдесят параллельно дороге в сторону,
противоположную мосту. Потом он остановился и, подъехав ближе к опушке,
оглянулся на дорогу, на темневший на ней грузовик и на мост. На мосту
копошились люди, а дальше на дороге образовалось нечто напоминавшее уличную
пробку. Роберт Джордан огляделся по сторонам и, увидев наконец то, что ему
нужно было, привстал на стременах и обломал сухую сосновую ветку. Он подвел
вьючную лошадь к краю обрыва над дорогой, бросил веревку и, размахнувшись,
стегнул лошадь веткой по крупу. «Вперед, сучья дочь», — сказал он, и когда
лошадь перебежала дорогу и стала взбираться по склону вверх, он швырнул ветку
ей вслед. Ветка попала в цель, и лошадь с рыси перешла на галоп.
