— А ты? — спросил цыган. — Что ты будешь делать?
— Я пойду к Глухому.
— После этих самолетов ты тут во всей округе живой души не
встретишь, — сказал цыган. — Многих, должно быть, в пот бросило, когда они
пролетали.
— У них есть дела поважнее, чем выслеживать партизан.
— Так-то так, — сказал цыган. Потом покачал головой. — А
если они и этим не погнушаются?
— Que va, — сказал Роберт Джордан. — Это лучшие немецкие
легкие бомбардировщики. Такие за цыганами не охотятся.
— У меня от них мурашки по телу, — сказал Рафаэль. — Да, да,
я этих штук боюсь.
— Они полетели бомбить аэродром, — ответил ему Роберт
Джордан, вместе с ним входя в пещеру. — Я уверен, что они за этим полетели.
— Ты что там говоришь? — спросила жена Пабло. Она налила
Роберту Джордану кружку кофе и протянула банку сгущенного молока.
— Даже молоко! Чего только у вас нет!
— У нас всего много, — сказала она. — А особенно страху
после этих самолетов. Как ты сказал, куда они полетели?
Роберт Джордан нацедил себе в кружку молока из щели,
прорезанной в банке, обтер банку о край кружки и стал помешивать кофе, пока он не
принял светло-коричневый оттенок.
— Я думаю, что они полетели бомбить аэродром. А может быть,
и туда и сюда.
— Пусть бы летели подальше и сюда не возвращались, — сказал
Пабло.
— А почему они залетели сюда? — спросила женщина. — Откуда
они взялись? Мы никогда не видели таких самолетов. И так много. Может быть, это
подготовка к наступлению?
— Какие передвижения были вчера на дороге? — спросил Роберт
Джордан. Девушка Мария была рядом, но он не смотрел на нее.
— Эй, Фернандо, — сказала женщина. — Ты вчера был в
Ла-Гранхе. Какие там были передвижения?
— Никаких, — ответил приземистый, простодушный на вид
человек лет тридцати пяти, которого Роберт Джордан раньше не видел. Он косил на
один глаз. — Несколько грузовиков, как всегда. Две-три легковые машины. Войска
при мне не проходили.
— Ты каждый вечер ходишь в Ла-Гранху? — спросил его Роберт
Джордан.
— Не я, так другой, — сказал Фернандо. — Кто-нибудь всегда
ходит.
— Ходят узнавать новости и за табаком. И за всякой всячиной,
— сказала женщина.
— Там есть наши?
— Есть. А как же? Рабочие на электростанции. И еще есть.
— Какие же новости ты слыхал вчера?
— Pues nada. Никаких. На севере дела плохи. Это не новость.
На севере с самого начала плохи дела.
— А про Сеговию ничего не слыхал?
— Нет, hombre[15]. Я не спрашивал.
— Ты и в Сеговию ходишь?
— Иногда, — сказал Фернандо. — Но там опасно. Там всюду
патрули, спрашивают бумаги.
— Ты знаешь там аэродром?
— Нет, hombre. Где он — я знаю, только близко не подходил
никогда. Там сразу бумаги спрашивают.
— Вчера не было разговоров про эти самолеты?
— В Ла-Гранхе? Нет. Зато уж сегодня наверняка будут. Вчера
все говорили про речь Кейпо де Льяно по радио. А больше ничего. Ах да. Еще
толковали, будто Республика готовит наступление.
— Что, что?
— Будто Республика готовит наступление.
— Где?
— Этого никто не знает. Может быть, здесь. Может быть, в
другой части Сьерры. А ты слыхал про это?
— Так говорили в Ла-Гранхе?
— Да, hombre. Я и забыл совсем. Но подобные толки часто
ходят.
— Откуда же они берутся?
— Откуда? От разных людей. Зайдут два офицера в кафе в
Сеговии или в Авиле, поговорят между собой, а официант услышит. Вот и пошел
слух. Теперь вот стали говорить, что будет наступление в наших местах.
— Чье наступление — Республики или фашистов?
— Республики. Если бы фашистов, тогда бы уж все точно знали.
Нет, это будет большое наступление! Кто говорит — даже два. Одно здесь, а
другое за Альто-дель-Леон, около Эскуриала. Ты про это ничего не слышал?
— А еще что говорят?
— Nada, hombre. Ничего. Ах да. Еще говорят, что
республиканцы собираются взорвать мосты в горах, если будет наступление. Да
ведь там везде охрана.
— Ты что, шутишь? — сказал Роберт Джордан, потягивая кофе.
— Нет, зачем же, — сказал Фернандо.
— Этот никогда не шутит, — сказала женщина. — И жаль, что он
не шутит.
— Так, — сказал Роберт Джордан. — Ну, спасибо за новости.
Больше ты ничего не слышал?
— Нет. Говорят, как всегда, будто скоро пошлют войска
очистить эти горы. Будто даже они уж и выступили. Будто их послали из
Вальядолида. Но это всегда говорят. Не стоит и прислушиваться.
— Слыхал? — сказала женщина, обращаясь к Пабло, почти
злорадно. — Вот тебе твои разговоры о безопасности.
— Пабло посмотрел на нее задумчиво и почесал подбородок.
— А ты слыхала? — сказал он. — Вот тебе твои мосты.
— Какие мосты? — весело спросил Фернандо.
— Тупица, — сказала ему женщина. — Медный лоб. Tonto[16].
Налей себе еще кофе и постарайся припомнить остальные
новости.
— Не злись, Пилар, — сказал Фернандо спокойно и весело. —
Из-за слухов не стоит тревожиться. Я сказал тебе и этому товарищу все, что мог
вспомнить.
— Ты верно ничего больше не помнишь? — спросил Роберт
Джордан.
— Верно, — с важностью отвечал Фернандо. — Хорошо еще, что я
и столько запомнил, потому что, раз уж я знаю, что все это пустые слухи, я и не
стараюсь обращать на них внимание.
— Значит, там еще что-то говорили?
— Да, очень возможно. Только я не обращал внимания. Вот уж
год, как все, о чем ни говорят, — пустые слухи.
Роберт Джордан услышал, как стоявшая позади него Мария
прыснула со смеху:
— Расскажи нам еще про какие-нибудь слухи, Фернандито, —
сказала она, и плечи у нее опять затряслись.
