– Да, за грехи наши.
– И за свои собственные.
– Ничего, мы будем действовать осторожно и с умом.
– Скорей бы начать, – сказал Томас Хадсон.
– Задержки до сих пор не было.
– Для меня все разворачивается слишком медленно.
– Ладно, – сказал помощник. – Ты только
ухитрись поспать в Конфитесе, а там увидишь, все пойдет быстрее быстрого.
Глава 5
Впереди уже виднелась площадка наблюдательной вышки острова
и высокая сигнальная мачта. И то и другое было покрашено белой краской и раньше
всего бросалось в глаза. Потом Томас Хадсон увидел приземистые радиомачты и
ржавый остов выброшенного на камни судна, заслонявший домик, где помещалась
радиостанция. Конфитес не слишком живописно выглядел с этой стороны.
Восходящее солнце светило Томасу Хадсону в спину, и ему
нетрудно было найти между рифами проход пошире, а потом, лавируя среди мелей и
коралловых островков, вывести судно к удобному для причала месту. Песчаный пляж
полумесяцем огибал защищенную от ветра бухту, а дальше земля на острове была
покрыта пересохшей травой, и только с наветренной стороны громоздились большие
плоские камни. Глядя в зеленую воду, сквозь которую просвечивало песчаное дно,
Томас Хадсон прошел по самому центру бухты и стал на якорь, почти ткнувшись носом
в берег. Солнце уже взошло, над радиостанцией и служебными постройками
развевался кубинский флаг. Сигнальная мачта торчала голая, обдуваемая ветром.
Кругом не было ни души, только флаг, новенький, чистый и яркий, хлопал на
ветру.
– Вероятно, прибыла смена, – сказал Томас
Хадсон. – Когда мы последний раз уходили отсюда, флаг был как линялая
тряпка.
Он огляделся по сторонам; бочки с горючим стояли там, где он
их оставил, а на том месте, где он велел закопать предназначенные для него
бруски льда, высились песчаные холмики. Они были похожи на свежие могилы, а над
ними носились чернокрылые чайки – крачки, гнездившиеся среди камней с
наветренной стороны острова. Впрочем, в сухой траве на подветренной стороне
тоже попадались их гнезда. Сейчас они носились взад и вперед, то по ветру, то
наперерез ветру, то ныряя вниз, к траве и камням, и оглашая воздух тоскливыми,
жалобными криками.
Кто-нибудь, наверно, охотится за яйцами к завтраку, подумал
Томас Хадсон. Тут из камбуза донесся запах жареной ветчины, и он, подойдя к
краю мостика, крикнул, чтобы завтрак ему принесли сюда, наверх. Он внимательно
оглядывал остров. А вдруг они здесь, думал он. Вдруг они захватили Конфитес.
Но в эту минуту на дорожке, спускавшейся от радиостанции к
берегу, показался человек в шортах, и Томас Хадсон узнал лейтенанта. Он сильно
загорел, не стригся месяца три и, увидев Томаса Хадсона, весело закричал:
– Как плавалось?
– Хорошо, – сказал Томас Хадсон. – Идите
сюда, пивом угостим.
– Потом, – сказал лейтенант. – Лед, и пиво, и
продовольствие для вас доставили два дня назад. Лед мы закопали в песок.
Остальное там, в доме.
– Какие новости?
– Дней десять назад самолеты вроде бы потопили одну
подлодку в районе Гуинчоса. Но это было еще до вашего выхода в рейс.
– Да, – сказал Томас Хадсон. – Это было две
недели назад. Или речь не о той?
– О той самой.
– Еще какие новости?
– Позавчера другая подлодка сбила дозорный аэростат в
районе Кайо Саля.
– Это точно?
– Пока только по слухам. Ну и потом ваша свинья.
– А что со свиньей?
– Как раз в этот день доставили для вас живую свинью, а
она назавтра уплыла в море и утонула. А мы еще кормили ее целые сутки.
– Que puerco mas suicido
[112], – сказал Томас
Хадсон.
Лейтенант расхохотался. У него было веселое лицо, смуглое от
загара, и он был далеко не глуп. Если он валял дурака, так только для
собственного развлечения. Ему был дан приказ оказывать всяческое содействие
Томасу Хадсону и ни о чем его не спрашивать. Томасу Хадсону был дан приказ
воспользоваться радиостанцией и ни о чем не рассказывать.
– Других новостей нет? – спросил он. – Не
заходили сюда лодки багамских ловцов губок или ловцов черепах?
– А что им здесь делать? У них там и губок и черепах
сколько угодно. Хотя на прошлой неделе мы тут видели две лодки, вернее, шхуны
ловцов черепах. Они обогнули мыс и, видно, хотели зайти в бухту, но передумали
и пошли на Кайо Крус.
– Интересно, что им тут нужно было.
– Не знаю. Вы, скажем, курсируете в здешних водах с
научными целями. А вот зачем ловцам черепах бросать самые черепашьи места и
приплывать сюда – не понятно.
– Сколько там было человек?
– Мы только видели тех, кто стоял у руля. На обеих
шхунах были устроены вроде бы шалаши из пальмовых листьев. Может быть,
черепахам нужна тень.
– А рулевые были белые или негры?
– Белые, но загорелые дочерна.
– Никаких названий или номеров не было на борту?
– Может, и были, но на таком расстоянии ничего нельзя
было разобрать. Я объявил на острове угрожаемое положение, однако за двое суток
ничего решительно не произошло.
– Когда именно они здесь проходили?
– За день до получения ваших припасов, и вашего льда, и
вашей свиньи-самоубийцы. Через одиннадцать дней после потопления вашей авиацией
той подлодки. За три дня до того, как вы сами пожаловали сюда. А что, это были
ваши знакомые?
– Вы о них сообщили, конечно?
– Разумеется. И не получил никакого ответа.
– Мне нужно отправить три радиограммы, можно будет?
– Конечно. Пришлите только тексты на станцию, и все
немедленно передадут.
– Сейчас мы начнем грузить лед и горючее и переносить
на катер продукты. Может, там есть что-нибудь, что пригодилось бы вам?
– Не знаю. Там был приложен список. Я расписался в
получении, но написано было по-английски, так что прочесть я не мог.
– А кур или индеек не прислали?
– Прислали, – сказал лейтенант. – Я их
отложил особо, хотел сделать вам сюрприз.
– Этим мы с вами поделимся, – сказал Томас
Хадсон. – И пивом поделимся тоже.
