– Слушаю, сэр, капитан Фрэнк, – сказал
Руперт. – Кружка у вас есть?
– Принеси кружку, – сказал Фрэнк Фреду, который
стоял рядом и наблюдал за ним.
– Слушаю, сэр, мистер Фрэнк.
Фред соскочил вниз и вернулся с кружкой. Он так и сиял от
волнения и удовольствия.
– Вы хотите поджечь комиссара, мистер Фрэнк?
– Если он загорится, – сказал Фрэнк.
Он подал кружку Руперту, и тот налил ее на три четверти и
протянул ему.
– За королеву, храни ее бог! – Фрэнк выпил все до
дна.
Надо же было хватить такую порцию рому, да еще одним духом!
– Храни ее бог! Храни ее бог, капитан Фрэнк! – торжественно
проговорил Руперт, и остальные подхватили:
– Храни ее бог! И правда, храни ее бог!
– А теперь примемся за комиссара, – сказал Фрэнк.
Он выстрелил из ракетницы прямо вверх, чуть по ветру. Ракетница была заряжена
парашютным патроном, и ветер понес яркую, белую вспышку вниз, прямо над яхтой,
стоявшей у них за кормой.
– Так вы в комиссара не попадете, – сказал
Руперт. – Что же вы, капитан Фрэнк? •
– Мне хотелось осветить эту прелестную сценку, –
сказал Фрэнк. – С комиссаром торопиться некуда.
– Комиссар хорошо бы загорелся, капитан Фрэнк, –
говорил ему Руперт. – Я не хочу вам подсказывать, но на острове уже два
месяца не было дождя, и комиссарский дом сухой, как труха.
– А где констебль? – спросил Фрэнк.
– Констебль держится в стороне, – сказал Руперт. –
Насчет констебля не беспокойтесь. Если отсюда кто выстрелит, ни одна душа этого
не заметит.
– На причале все лягут ничком, и никто ничего, –
послышался чей-то голос из задних рядов. – Ничего не слыхали, ничего не
видали.
– Я дам команду, – подстрекал его Руперт. –
Все отвернутся. – И добавил, подбадривая: – Дом сухой, как трут.
– А ну, проверим, как это у тебя получится, –
сказал Фрэнк.
Он снова зарядил ракетницу парашютным патроном и выстрелил
вверх и по ветру. При ослепительной, падающей вниз вспышке было видно, как люди
лежат на причале ничком или стоят на четвереньках, зажмурив глаза.
– Да хранит вас бог, капитан Фрэнк, – послышался
из темноты низкий торжественный голос Руперта, как только вспышка
погасла. – Да сподобит он вас по великой милости своей поджечь комиссара.
– А где его жена и дети? – спросил Фрэнк.
– Мы их вытащим. Не беспокойтесь, – сказал
Руперт. – Без вины никто не пострадает.
– Ну как, подожжем комиссара? – Фрэнк повернулся к
тем, кто был в кокпите.
– Да брось ты, ради бога, – сказал Томас
Хадсон. – Что в самом деле!
– Я утром уезжаю, – сказал Фрэнк. – Так что с
меня взятки гладки.
– Давайте спалим его, – сказал Фред Уилсон. –
Местным, видно, это по душе.
– Спалите комиссара, капитан Фрэнк, – подзуживал
его Руперт. – А вы как скажете, ребята? – обратился он к толпе.
– Спалите его. Спалите. Да сподобит вас господь поджечь
его дом, – зашумели негры на причале.
– Есть такие, кто против? – спросил их Фрэнк.
– Спалите его, капитан Фрэнк. Никто ничего не видал.
Никто ничего не слышал. Никто ничего не говорил. Спалите его.
– Надо малость попрактиковаться, – сказал Фрэнк.
– Если будешь его поджигать, проваливай с
катера, – сказал Джонни.
Фрэнк посмотрел на него и покачал головой, но так, что ни
Руперт, ни остальные на причале этого не заметили.
– Ну считайте, один пепел от него остался, –
сказал он. – Налей мне еще, Руперт, чтобы я укрепился в своем решении.
Он протянул наверх свою кружку.
– Капитан Фрэнк, – Руперт нагнулся к нему, –
это будет самое лучшее, что вы сделали в жизни.
Негры на причале затянули новую песню:
Капитан Фрэнк в порту,
Значит, вечером будет потеха.
Потом пауза и чуть выше:
Капитан Фрэнк в порту,
Значит, вечером будет потеха.
Вторую строку прогудели так, будто били в барабан. И дальше:
Комиссар обозвал Руперта черномазым псом.
Капитан Фрэнк выстрелил из ракетницы,
И гори, губернатор, огнем.
Потом снова перешли на ритмы Африки, которые четверо на
катере слыхали у негров – у тех, что тянули канат на паромах через реки,
пересекающие дорогу к Момбасе, Малинди и Ламу. Негры дружно тянули канат и пели
тут же сочиненные песни, описывая и высмеивая своих белых пассажиров.
Капитан Фрэнк в порту,
Значит, вечером будет потеха,
Капитан Фрэнк в порту.
Вызов, оскорбительный, отчаянный вызов звучал в минорной
мелодии. Потом припев, гулкий, как рокот барабана:
Значит, вечером будет потеха.
– Вот видите, капитан Фрэнк? – подзуживал его
Руперт, наклоняясь над кокпитом. – Вы еще ничем не отличились, а песню про
вас уже поют.
– Я уже отличился, да еще как! – сказал Фрэнк
Томасу Хадсону. Потом Руперту: – Пальну еще разок для тренировки.
– Тренировка – великое дело, – радостно проговорил
Руперт.
– Капитан Фрэнк тренируется, как убивать, – сказал
кто-то на причале.
– Капитан Фрэнк злее дикого кабана, – послышался
другой голос.
– Капитан Фрэнк – настоящий мужчина.
– Руперт, – сказал Фрэнк, – налей-ка еще
кружку. Это не для храбрости. Просто чтобы рука не подвела.
– Господь да направит вашу руку, капитан Фрэнк. –
Руперт протянул ему кружку. – Пойте песню про капитана Фрэнка, ребята.
Фрэнк выпил все до дна.
– Последний тренировочный выстрел, – сказал он,
пустил ракету, и она, пролетев над яхтой, стоявшей у них за кормой, ударилась
об один из бензиновых баков на причале у Брауна и отлетела в воду.
– Сволочь ты эдакая, – тихо сказал ему Томас
Хадсон.
