– Она уже почти всю леску смотала, – сказал
Дэвид. – Вот проклятущая, тянет и тянет вниз.
– Том, – крикнул Эдди, – возьмите-ка немного
к норд-весту! Кажется, она пошла вперед.
Томас Хадсон слегка повернул штурвал и мягко направил катер,
в открытое море. Впереди большим желтым пятном колыхалось скопление водорослей,
и на нем сидела какая-то птица, а вода кругом была спокойная, синяя и такая
прозрачная, что видно было, как в глубине ее разноцветными бликами играет
преломленный свет.
– Вот видишь, – сказал Эдди Дэвиду. – Леска
больше не разматывается.
Мальчик попробовал приподнять удилище и не смог, но леска
действительно перестала рывками уходить под воду. Как и прежде, она была
натянута будто струна, и на катушке оставалось всего с полсотни ярдов. Но она
не разматывалась больше. Дэвид прочно удерживал рыбу на крючке, а катер
медленно-медленно продвигался по взятому курсу. Томас Хадсон смотрел, как
белеет в синей воде леска, уходящая вглубь, лишь чуть-чуть отклоняясь от
перпендикуляра, и вел катер так тихо, что почти не заметно было движения и
совсем не слышно работы моторов.
– Видишь, Дэви, она ушла на нужную ей глубину и теперь
плывет в нужном ей направлении. Скоро можно будет понемножку выбирать леску.
Загорелая спина мальчика горбилась от натуги, удилище
сгибалось над водой, леска медленно скользила вперед, прорезая водную гладь, а
где-то на глубине в четверть мили плыла большая рыба. Сидевшая на водорослях
птица снялась и полетела к катеру. Она покружила у Томаса Хадсона над головой и
улетела к другому скоплению водорослей, желтевшему поодаль.
– Ну-ка, попробуй немного выбрать, – сказал Роджер
Дэвиду. – Раз ты удерживаешь рыбу, значит, можешь и подтянуть ее.
– Дайте-ка чуток вперед, Том! – крикнул,
повернувшись к мостику, Эдди, и Томас Хадсон едва заметно прибавил ход.
Дэвид стал тянуть, напрягая все силы, но от этого только
больше гнулось удилище и больше натягивалась леска. Казалось, мальчик прикован
намертво к движущемуся под водой якорю.
– Ничего, не смущайся, – сказал ему Роджер. –
Еще немного, и дело пойдет. Как чувствуешь себя, Дэви?
– Отлично, – сказал Дэвид. – С этой штукой на
пояснице я себя чувствую отлично.
– А ты сможешь выдержать до конца? – спросил
Эндрю.
– Да ну тебя, – сказал Дэвид. – Эдди, дайте
мне, пожалуйста, глоток воды.
– Куда это я поставил воду? – сказал Эдди. –
Неужели вылил?
– Я сейчас принесу! – Эндрю быстро побежал вниз.
– Тебе ничего не нужно, Дэв? – спросил
Том-младший. – Я тогда пойду на мостик, а то нас тут слишком много.
– Нет, Том, спасибо. Господи, ну почему она не
поддается, эта проклятая рыба.
– Она очень большая, Дэв, – сказал ему
Роджер. – С ней так просто не справишься. Надо потихоньку вести ее на
крючке и стараться внушить ей, чтобы она всплыла, где тебе нужно.
– Говорите мне, что надо делать, и я буду стараться,
пока не умру, – сказал Дэвид. – Я полагаюсь на вас.
– Это еще что за разговоры – «пока не умру», –
сказал Роджер. – Такими вещами не шутят.
– А я и не шучу, – сказал Дэвид. – Я
серьезно.
Том-младший вернулся к отцу на мостик. Оттуда им виден был
Дэв, весь напрягшийся и прикованный к своей рыбе, и Роджер, стоявший рядом с
ним, и Эдди, придерживавший кресло. Эндрю поднес стакан с водой к губам Дэвида.
Тот пополоскал рот и сплюнул.
– Полей мне на руки, пожалуйста, – сказал он.
– Как ты думаешь, папа, он выдержит? – шепотом
спросил Том отца.
– Рыба очень большая, очень тяжелая для него.
– Мне страшно, – сказал Том. – Я люблю Дэвида
и не хочу, чтобы какая-то поганая рыба его доконала.
– Никто этого не хочет – ни я, ни Роджер, ни Эдди.
– Надо нам быть начеку. Если мы увидим, что ему
невмоготу, кто-нибудь должен перенять у него рыбу – ты или мистер Дэвис.
– До этого еще далеко.
– Папа, ты не знаешь его, как мы знаем. Он будет
напрягать силы, пока не надорвется.
– Ничего, Том, не тревожься.
– Не могу я не тревожиться, – сказал Том. – Я
один такой в нашей семье, что всегда тревожусь за всех. Может, это пройдет с
годами.
– Пока что тревожиться не из-за чего, – сказал
Томас Хадсон.
– Но, папа, как такому мальчишке, как наш Дэвид,
одолеть такую рыбу? Он в жизни не ловил ничего крупнее, чем парусник или
сельдь.
– Рыба вымотается в конце концов. На крючке-то все-таки
она.
– Это чудище, а не рыба, – сказал Том. – И
Дэвид так же не может освободиться от нее, как она от Дэвида. Просто не
верится, что Дэв выловит такую рыбу. Все-таки лучше бы она попалась тебе или
мистеру Дэвису.
– Пока что Дэв держится молодцом.
Они мало-помалу продвигались все дальше в открытое море, где
по-прежнему господствовал мертвый штиль. Все чаще попадались скопления
водорослей, совсем желтых от солнца на полиловевшей воде; порой белая, почти
отвесно натянутая леска зацепляла за них в своем движении, и тогда Эдди
протягивал руку и высвобождал ее. Когда он, перегнувшись через борт, отрывал напугавшиеся
на леску водоросли и откидывал их в сторону, Томас Хадсон видел изрезанную
морщинами кирпичную шею под полями старой фетровой шляпы и слышал, как он
говорил Дэвиду:
– Она нас сейчас вроде как на буксире ведет, Дэви. Но
чем дальше, тем больше она изматывается, плывя там, в глубине.
– Она и меня изматывает, – сказал Дэвид.
– У тебя голова не болит? – спросил Эдди.
– А ты ему надень что-нибудь на голову, – сказал
Роджер.
– Не надо, я не хочу, мистер Дэвис. Лучше просто
смочите мне волосы.
Эдди зачерпнул в ведерко морской воды и, сложив горстью
ладонь, намочил мальчику голову и заботливо отвел волосы со лба.
– Смотри, если заболит голова, сразу же скажи.
– Я себя отлично чувствую, – сказал Дэвид. –
Говорите мне, что делать, мистер Дэвис.
– Попробуй опять выбрать леску немного, – сказал
Роджер.
Дэвид снова дернул леску – раз, другой, третий, но ему так и
не удалось подтянуть рыбу хоть на дюйм выше.
