– Ладно. Не трать попусту силы, – сказал ему
Роджер и добавил, обращаясь к Эдди: – Намочи кепи и надень ему на голову. Ветра
ни малейшего, вот и печет, как в преисподней.
Эдди окунул в ведерко полотняную кепочку с длинным козырьком
и натянул ее Дэвиду на голову.
– Так мне соленая вода стекает в глаза, мистер Дэвис.
Извините, но, честное слово, так хуже.
– Глаза я тебе сейчас промою, – сказал
Эдди. – Роджер, дайте мне ваш платок. А ты, Энди, ступай принеси стакан
чистой ледяной воды.
Согнув спину, упираясь ногами в перекладину, мальчик
напрягал все свои силы, а катер все так же медленно скользил вперед. Справа по
борту плескалась почти у самой поверхности стайка некрупной рыбы – макрели или
тунца, и к этому месту уже слетались чайки, перекрикиваясь на лету. Но вся
стайка скоро ушла в глубину, и птицы опустились на воду, ожидая, не появится ли
она снова. Эдди обтер Дэви лицо, потом, снова окунув платок в стакан с водой,
смочил ему шею и руки, а под конец намочил платок еще раз, слегка выжал его и
положил мальчику на затылок.
– Ты скажи, если голова заболит, – повторил он
опять. – Это никакое не малодушие. Это просто разумно будет. Штиль
мертвый, и солнце печет так, что чертям тошно.
– Да я, правда, хорошо себя чувствую, – ответил
Дэвид. – Вот только плечи болят и руки, а так все ничего.
– Это пускай болят, – сказал Эдди. – Это ты
привыкай, скорее мужчиной станешь. Мы только не хотим, чтобы тебя хватил
солнечный удар или чтоб у тебя от натуги жила лопнула.
– Что рыба дальше будет делать, мистер Дэвис? –
спросил Дэвид. Голос у него был какой-то пересохший.
– Вероятно, то же, что и сейчас. А может, начнет
кружить под водой. А может, всплывет.
– Надо же ей было уйти на такую чертову глубину, теперь
у нас слишком мало лески, чтоб свободно маневрировать, – сказал Томас
Хадсон Роджеру.
– Главное, что Дэви удалось задержать ее на этой
глубине, – сказал Роджер. – Теперь она скоро изменит тактику. И вот
тут-то мы ее возьмем в оборот. Ну-ка, Дэв, попытайся еще раз приподнять ее.
Дэв попытался, но и эта попытка ни к чему не привела.
– Ничего, сама всплывет, – сказал Эдди. – Вот
увидишь. Еще немного, и тебе уже не придется тащить ее силой. Хочешь еще
пополоскать рот?
Дэвид молча кивнул. Ему уже приходилось экономить дыхание.
– Можешь сделать глоток-другой, – сказал
Эдди. – Остальное. выплюнь. – Он повернулся к Роджеру. – Ровно
час, – сказал он. – Голова ничего, Дэв?
Мальчик кивнул.
– Как он, по-твоему, папа? – спросил отца
Том-младший. – Правда, как?
– По-моему, он молодцом, – сказал отец. – И
раз Эдди рядом, с ним ничего не случится.
– Да, это верно, – согласился Том. – Но мне
бы тоже хотелось как-то помочь. Пойду принесу Эдди чего-нибудь выпить.
– Принеси, пожалуйста, и мне тоже.
– Ой, с удовольствием. И мистеру Дэвису, да?
– Он сейчас едва ли захочет.
– А я спрошу.
– Потяни еще разок, Дэв, – почти шепотом сказал
Роджер, и мальчик потянул изо всех сил, обеими руками сжимая катушку спиннинга.
– Ага, дюйм заработали, – сказал Роджер. –
Выбери этот дюйм и попробуй опять, может, удастся подтащить ее повыше.
Вот когда началась настоящая схватка. До сих пор Дэвид
только удерживал рыбу на крючке, а она плыла дальше в открытое море, и катер
плыл, следуя ее движению. Но теперь уже нужно было постепенно поднимать рыбу
кверху, следить за удилищем, распрямлявшимся по мере того, как леска выходила
из воды, выбирать образующийся излишек лески, вновь наматывать ее на катушку и
понемногу опускать удилище ниже.
– Спокойней, спокойней, – говорил ему
Роджер. – Не спеши. Выбирай потихоньку.
Весь подавшись вперед, Дэв тянул и тянул, стараясь
соразмерять свои силы с тяжестью на конце лески, скрытом еще глубоко под водой.
– Дэвид у нас классный рыболов, – сказал
Том-младший. – Он ловил рыбу, когда был еще совсем малышом, но я и не
знал, как здорово он управляется с этим делом. Он всегда сам подтрунивает над
собой, говорит, что не приспособлен к спорту. А посмотреть на него сейчас!
– Черт с ним, со спортом, – сказал Томас
Хадсон. – Ты что говоришь, Роджер?
– Дай вперед самую малость! – крикнул Роджер.
– Есть вперед самую малость, – повторил Томас
Хадсон, и на этот раз, пользуясь тем, что расстояние между рыбой и катером
сократилось, Дэвид успел выбрать побольше лески.
– Ты тоже не любишь спорт, папа? – спросил Том.
– Любил когда-то. Даже очень любил. А теперь нет.
– Я люблю теннис и фехтование, – сказал
Том. – А все эти игры с мячом меня не увлекают. Потому, верно, что я вырос
в Европе. Из Дэвида, при его уме, мог бы выйти отличный фехтовальщик, если бы
он захотел этим заняться. Но он не хочет. Он любит только читать, ловить рыбу и
стрелять и еще мастерить искусственных мух для наживки. Стреляет он лучше Энди,
особенно в поле. А мухи у него получаются просто чудо. Папа, я тебе не мешаю
своими разговорами?
– Конечно, нет, Том.
Ухватившись за поручень, он смотрел назад, на корму, и туда
же смотрел отец, положив руку ему на плечо. Плечо было соленое от морской воды,
которой мальчики обливали друг друга из ведра до того, как клюнула рыба. От
мельчайших крупинок соли, осевших на коже, оно чуть шершавилось под отцовской
ладонью.
– Понимаешь, я очень волнуюсь за Дэвида, и мне просто
нужно о чем-то говорить, чтоб отвлечься. Я сейчас ничего на свете так не хочу –
только бы Дэвид выловил эту рыбу.
– Это рыбища, а не рыба. Вот увидишь, когда она
покажется над водой.
– Я раз видел такую, уже очень давно, когда мы с тобой
выходили на ловлю вдвоем. Она проткнула мечом большую макрель, которая у нас
служила наживкой, выпрыгнула и выбросила крючок. Она мне долго снилась потом –
такая громадина. Ну, пойду приготовлю вам выпить.
– Можешь не торопиться, – сказал ему отец.
