Достигнув вершины, она предпочла не вспоминать больше об этом и сосредоточиться на картине, открывшейся ее взору. На самом верху пирамиды возвышались строения, сориентированные в направлении трех сторон света. Свободным оставался лишь юг, откуда они пришли. У Николь снова появилось явственное ощущение, что она находится в хорошо знакомом ей месте, особенно когда она смотрела на центральное строение, расположенное на северной стороне. Оно было выше остальных и служило основой каменной лестнице, построенной словно бы с единственной целью — подняться как можно выше к небу. По обе стороны от лестницы находились небольшие комнаты с сохранившимися крышами. Николь помнила, что, по мнению Хулио и Аугусто, рельефы Наранхо указывали на правую комнату, но теперь она сама могла подтвердить это: темнота, царящая за узкой дверью, влекла ее с огромной силой.
Она знала, что под полом левой комнаты есть пустое пространство, похожее на погребальную камеру, но ей также сообщили, что не все помещение обследовано.
«Что-нибудь мы найдем, — снова сказала себе девушка. — Мы не для того добрались сюда, чтобы скучать».
Пьер начал съемку и, хотя еще было светло, включил мощный прожектор, с которым он не расставался. Таким образом, вошедшие смогли осмотреть маленькое помещение. Николь испытала некоторое разочарование. Единственным, что здесь заслуживало внимания, был сильно испорченный рельеф на задней стене. Сначала она его не узнала, но потом ее сердце забилось быстрее, и ей не понадобились объяснения Хулио Риверы, чтобы догадаться, что там было представлено. Она уже видела это, хотя и с небольшими отличиями, на рисунках в храме в тот день, когда начались их приключения.
— Это глиф Ун Симиля, — сказал мексиканец. — Боги появляются по очереди в каждом из этих мест. Это третье, и последнее.
Николь испытывала предвкушение, но все же посмотрела на Жана, пожимая плечами. Пол из больших прямоугольных плит и несколько толстых стен — вот все, что они могли здесь увидеть.
И больше ничего.
27
Между городами майя Караколем и Наранхо, 628 год н. э.
Они шли так быстро, как только могли выдержать их натренированные тела воинов. Им следовало бы двигаться медленнее, выслав вперед наблюдателей с эстафетой, которые могли бы предупредить о возможных засадах, но, как подчеркивал король перед выступлением, фактор внезапности — это лучшее оружие, которым они располагали. Войско Наранхо, конечно же, не более многочисленное или лучше подготовленное, было все-таки лучше вооружено, потому что сюда доставляли из Теотиуакана обсидиан. Тольтеки торговали со всеми королевствами майя, но все же они были союзниками Тикаля, их врага.
Впрочем, Караколь рассчитывал и на другое преимущество, но его секрет знали только трое: король К'ан II, которому сообщил об этом Белый Нетопырь, сам шаман и Балам. Даже Улилю, военачальнику, не открыли, кто станет необычным проводником, на которого его войско сможет полагаться во время марша на Наранхо. Утром, когда солнце еще было на линии горизонта, проведя короткое совещание с монархом и своим учеником, халач виник вновь переселился в тело большой летучей мыши и поднялся над зеленым морем сельвы.
Улиль получил инструкции от короля:
— Ты будешь командовать и принимать решения, но при случае Балам будет указывать тебе направление, в котором тебе следует отправиться со своими воинами. Не обсуждай это и следуй его указаниям, как если бы приказ исходил из моих уст. Он будет знать то, что останется для тебя тайной. — Улиль лишь склонил голову перед К'аном II, не выказывая при этом ни малейшего удивления.
Сейчас предводитель Ордена Шакалов шагал впереди своих воинов так быстро, что никто бы не догадался, сколько ему на самом деле лет. Быстрый темп ходьбы, казалось, даже придавал ему сил, а на лице его была написана холодная решимость.
Рядом с ним шел Балам, внимательно следящий, не появится ли Белый Нетопырь, хотя для этого было еще рано, и за ними спешили воины Караколя, каждый из которых нес оружие и боеприпасы. Улиль знал, что бросок через джунгли будет стремительным, и постарался максимально облегчить груз своих воинов: немного провианта, щиты и то оружие, которым каждый из них владел. Среди них были копьеносцы, лучники, метатели пращи, воины с палицами, однако каждый имел при себе короткий меч, пригодный для ближнего боя. Воинские подразделения возглавляли начальники — члены боевого ордена, которые, в свою очередь, подчинялись командиру каждой двадцатки.
Всего их насчитывалось около шестисот, но лесная тропинка была настолько узкой, что колонна растянулась на значительное расстояние. Глядя на них, лесные обитатели молчали, изумляясь этому непонятному зрелищу.
Ночной лагерь был разбит раньше, чем все погрузилось во тьму. Улиль остался доволен тем, как далеко они сумели продвинуться, и предпочел дать хороший отдых своему войску. Он прекрасно знал, что день, который начнется через несколько часов, окажется решающим, и хотел, чтобы каждый из его людей был завтра в наилучшей форме.
Уже ночью, когда лишь лунный свет едва рассеивал сплошную тьму, Белый Нетопырь явился к Баламу. Огромная летучая мышь села на ветку рядом с местом, где находился молодой майя, и издала приглушенный свист, чтобы привлечь его внимание. Поняв, что Балам ее увидел, она снова взлетела в воздух и скрылась в чаще. Ученик шамана поднялся и пошел следом за летучей мышью. Вскоре он снова встретил ее на маленькой прогалине, вдали от любопытных взоров.
Условные знаки, о которых они договорились тем же утром, позволили Баламу понять, что пока путь был свободным и воины Наранхо еще не выступили им навстречу. Все шло, как предполагалось, но они были убеждены, что на следующий день люди из Наранхо все-таки двинутся им навстречу. Черный Свет отправил послание своему отцу, королю Большому Скорпиону, и, хотя в Наранхо еще ничего не знали о реакции Караколя на последние события, войско было приведено в максимальную боевую готовность.
Белый Нетопырь проводил Балама обратно в импровизированный лагерь. Никем не замеченный, он устроился на верхушке дерева и тоже заснул, однако на следующий день, прежде чем взошло солнце, странное животное светлого цвета снова устремилось в небо, еще хранившее краски ночи.
Войско Караколя шло уже чуть более трех часов, когда большая летучая мышь пролетела над дорогой, издав хорошо различимое посвистывание. Она кружила перед головой колонны, и Балам не мог ее не увидеть. Молодой майя попросил Улиля отдать приказ сделать привал, а сам направился за поворот тропинки, куда умчалась летучая мышь. Он восхищался слепой преданностью военачальника своему королю. Улиль не задал ни одного вопроса по поводу неожиданной остановки, и если присутствие белой летучей мыши его и удивило, то он никак не выказал этого.
Нетопырь ожидал Балама на видном месте и не стал медлить с рассказом о том, что он видел. Он использовал условные знаки: движения крыльев и рисунки на земле. Балам повторял вслух то, что сумел понять, и летучая мышь кивала. Когда молодой человек набросал план действий, Белый Нетопырь снова кивнул в знак согласия. В этих странных глазах, смотрящих на него, Балам не мог разглядеть ничего, кроме любви.
