– Хэнкок знает, что мы будем искать. И каким бы самоуверенным наглецом он ни был, если он и есть Окулист, у него хватит сообразительности не держать трофеи в том месте, в которое мы заглянем первым делом.
– Кроме того, – подхватила Карен, – жертвы убивали в их собственных домах, так что кровь и грязь наверняка принесены из другого места. И если он переоделся и выбросил одежду по дороге, то она давно исчезла вместе со всеми следами. Что опять-таки приводит нас в тупик.
Бледсоу пожелал ей удачи в устройстве матери в дом престарелых.
– Извини за то, что бросаю тебя в такой момент, но мне нужно о многом договориться и еще больше сделать, прежде чем она попадет туда, – сказала Карен.
– Эй, это же твоя мать! Устраивай ее со всеми удобствам и возвращайся к нам. Ты мне нужна.
Тетя Фэй с Эммой приехали без нескольких минут три. Они зарегистрировали Эмму, распаковали ее чемоданы и помогли ей освоиться в новом окружении. Когда тетя Фэй ушла умыться и освежиться.
Карен присела в комнате матери и попыталась заговорить с ней, чтобы убедиться, что Эмма понимает, что с ней происходит и почему. Но мать периодически теряла связь с реальностью, и эти провалы в сознании приводили Карен в отчаяние, так что она едва сдерживала слезы.
Когда получасом позже вернулась тетя Фэй, Эмма уже спала. Тетка собиралась провести эту ночь на диване в комнате Эммы, а утром отправиться домой. Они выгрузили коробки с вещами из подвала и спальни матери, которые тетя Фэй привезла с собой, и переложили их на заднее сиденье машины Карен.
На прощание Карен крепко обняла тетку и поблагодарила ее за помощь, а потом отправилась в больницу Фэрфакса навестить Джонатана. Она пообедала в его палате и немного поговорила с ним, рассказав о том, что они перевезли бабушку в Вирджинию. И, как всегда, сказала, что очень любит его.
В начале девятого вечера Карен вернулась к Робби, Он отсутствовал, и в доме было непривычно тихо. Она перенесла коробки из машины в гостиную, чтобы разобрать их. Переодевшись в джинсы и хлопчатобумажную спортивную фуфайку, Карен приготовила себе чашку горячего шоколада и, опустившись на колени перед коробками, принялась вскрывать их ножницами.
Внутри первой коробки оказалась Лили, старая кукла, с которой она играла в далеком детстве. Карен усадила ее на диван, прислонив к спинке, и улыбнулась. Эмма очень хорошо шила на машинке, поэтому у ее кукол всегда был самый модный и полный гардероб. Порывшись в коробке, Карен сразу же нашла многочисленные предметы кукольного туалета, которые пребывали на удивление в хорошем состоянии. Она вспомнила о своей подруге Андреа и долгих часах, которые они провели вместе, играя в «дочки-матери» со своими куклами.
Наручные часы Робби электронным писком вернули ее к реальности, разогнав сладкие грезы. Прижимая к груди Лили, Карен почувствовала, как на нее нахлынули воспоминания детства, и она с особой остротой ощутила, что не знает, как поступить с домом Эммы. Пожалуй, она предпочла бы не продавать его. Учитывая, все расходы на его содержание ограничивались налогом на недвижимость, страховыми взносами и мелким ремонтом, имело смысл оставить его себе. С другой стороны, Олд-Уэстбери, очаровательный и безмятежно-спокойный, все-таки находился в пяти часах езды отсюда. Кроме того, в ее представлении он никак не походил на место, где можно было бы проводить отпуск.
Карен отложила Лили в сторону и полезла в другую коробку, Она старалась быть разборчивой и оставлять только те вещи, которые ей действительно нужны, поскольку ее дом был невелик, свободного места в нем оставалось совсем немного, а беспорядок и захламленность она ненавидела всей душой. Она решила воспользоваться своими навыками психолога-криминалиста и вести себя так, словно находится на месте преступления, перебирая памятные сувениры и бумаги, как если бы они принадлежали жертве. Если она начнет безудержно предаваться воспоминаниям, то может не выдержать. Карен боялась, что ее захлестнет шквал чувств и эмоций, и они лишь усугубят чувство вины, что пришлось вырвать мать из привычного окружения и поместить в дом престарелых, которое она старалась подавить… Хотя рассудком она понимала, что приняла единственно правильное решение.
В четвертой коробке она обнаружила запертый металлический ящичек для хранения наличных. Она потрясла его. Он выглядел довольно увесистым, и внутри что-то тяжело перекатывалось. В ней проснулось любопытство, и она отправилась в кухню, отыскала ножницы и вскрыла простенький замочек.
Шкатулка была забита бумагами. Она принялась перебирать их и обнаружила фотографии родителей в молодости – групповые снимки, портреты и даже несколько пейзажей, снятых, очевидно, во время какого-то путешествия. Вынув фотографии, она заметила в углу ящичка маленький предмет, завернутый в мягкую фланель. Карен взяла его в руки, развернула тряпочку и увидела то, что находилось внутри.
От неожиданности у нее перехватило дыхание. Приоткрыв от удивления рот, она молча смотрела на этот предмет. Мысли у нее разбегались, в голове царила звенящая пустота.
Еще одна загадка. Что все это значит?
– Боже мой… – прошептала Карен и только сейчас сообразила, что ее сотовый телефон надрывается пронзительной трелью.
Карен принялась мысленно перебирать все улики, которые им удалось собрать с мест преступления, каждый кусочек головоломки, которую она безуспешно пыталась сложить воедино. Но в ее распоряжении не было ни единой подсказки или зацепки. Отсутствовали каркас и структура. И, соответственно, не было той пресловутой печки, от которой следовало танцевать.
Вплоть до этой самой минуты.
Звонит телефон.
Она вынула трубку из кармана и автоматически ответила на вызов – мысли ее были заняты очередной загадкой.
– Вейл.
– Карен, это Томас Андервуд. Надеюсь, вы не против, что я сую нос в дело, над которым вы работаете, но, по-моему, я кое-что надумал.
Она по-прежнему переваривала всю важность только что сделанного открытия и потому слушала его вполуха.
– Никаких проблем.
– Я по поводу надписи, которую оставляет преступник на месте убийства. Вы были правы в том, что она означает «Это здесь, в крови». Кровь – вот ключ ко всему. Но это не кровь, зараженная в результате какого-то заболевания, это…
– Гены, – перебила его Карен.
– Правильно, – согласился Андервуд. – Вы сами это вычислили?
– Только что.
Она сидела на полу, привалившись спиной к дивану и держа в руке телефон. Шок и оцепенение постепенно проходили, уступая место холодной ясности мыслей.
– И я вычислила кое-что еще. Думаю, я знаю, кто наш неизвестный подозреваемый, НЕПО.
…шестьдесят четвертая
Карен перевернула металлическую шкатулку и высыпала ее содержимое на чистый пластиковый мешок для мусора. Надев на руки латексные перчатки, которые Робби держал в ящике стола, она принялась перебирать предметы, внимательно их осматривая. Она надеялась обнаружить какую-нибудь подсказку, которая поможет найти то, что она искала.
