Карен поколебалась, но потом все-таки спросила:
– Я… У меня есть сестра-близнец?
– Я – не то, чем ты меня считаешь, – ответила убийца по прозвищу Окулист.
– Никем другим ты быть не можешь, – настаивала Карен.
Все встало на свои места. Ее ночные кошмары… Неужели они были не просто снами, а чем-то вроде родственной психической связи, наличие которой у близнецов подтверждено документально? Она всегда сомневалась в возможности существования подобного феномена, но сейчас ее уверенность пошатнулась.
Разумеется.
– Нелли взяла меня, оставив тебя с нашим отцом.
Еще один удар, на этот раз по ногам.
– Больно? Ты чувствуешь боль? Она совсем такая, как та, которую причинила ты. Ты. Это ты во всем виновата. Ты и та мертвая, лживая, старая сука. Элеонора Линвуд. Или мне называть ее Нелли Ирвин?
Голая лампочка без абажура отбрасывала резкий свет на голову Окулиста, отчего нижняя часть лица оказалась скрытой густыми, глубокими тенями.
– Я могу помочь тебе, – сказала Карен.
Смех. Гортанный, хриплый смех. Но ответа не последовало. Убийца вышла из полумрака, держа в руках пластиковый контейнер.
– Знаешь, что это такое?
Карен с трудом опустила глаза и посмотрела вниз.
Убийца сняла крышку с контейнера и поднесла его к самому лицу Карен. Внутри лежала левая рука. Мужская рука.
Карен сразу узнала толстый шрам на костяшках пальцев.
– Дикон…
– Грязный сукин сын! Надеюсь, ты простишь мне столь грубое выражение. И подлый вдобавок – о, это было нечто новое даже для меня! Все прежние сучки были всего лишь безмозглыми курицами. А вот твой Дикон… он оказался чуточку покрепче. Мне показалось, что будет здорово, если я войду к нему в дом и представлюсь тобой. Поначалу все шло так, как и было задумано. Он решил, что ты пришла скандалить, и стал плохо вести себя, чем напомнил мне отца. И мне пришлось дать ему то, чего он заслуживал. – Окулист взглянула на отрубленную руку и пожала плечами. – На память у меня остался небольшой сувенир. Трофей, как ты назвала его в своем психологическом портрете. – Она внимательно рассматривала содержимое контейнера в тусклом полумраке каморки. – Знаешь, а удовольствия оказалось намного больше, чем можно было надеяться.
Карен молча смотрела на руку, испытывая неловкость оттого, что почувствовала мгновенное облегчение, узнав о смерти Дикона. Но она тут же постаралась отогнать от себя эту мысль, здраво рассудив, что надо думать о том, как выпутаться из нынешнего положения, чтобы не повторить его судьбу.
– Глаза, – сказала Карен. – Ты протыкала глаза из-за того, что мать смотрела на тебя не так, как ты хотела? Из-за того, что она оставила тебя, а забрала меня?
Убийца криво улыбнулась.
– Это здесь, в крови, Карен. Теперь ты понимаешь, о чем речь?
– Да, понимаю. Но поначалу я думала, что под кровным родственником ты подразумевала отца. И письмо к Синглетери сбило нас с толку.
– Согласись, это был блестящий ход, верно? В доме оказалось несколько старых писем от Ричарда Рея. Очевидно, они со старым козлом были хорошими друзьями. К сожалению, дружба – понятие весьма относительное. И было ясно, что если отправить Ричарду Рею письмо, он попытается воспользоваться им, чтобы спасти свою задницу. К тому же не было сомнений, что, имея в своем распоряжении медальон и письмо, ты непременно окажешься здесь.
– Ты убила отца из мести, – сказала Карен. Это был не вопрос, скорее утверждение.
– Ублюдок заслуживал смерти за то, как обращался со мной. Мне хотелось сполна отыграться на нем, устроить ему особую казнь, но было ясно, что его так называемое самоубийство принесет больше пользы. Оно дало мне долгожданную возможность, которую нельзя было упустить. Мне пришлось умерить свои аппетиты и постараться обуздать собственные желания, чтобы сполна воспользоваться ситуацией и добиться того, о чем мечталось. В конце концов, все всегда упирается в способность контролировать себя и окружающих, не так ли?
Она была права. Так бывало часто, чтобы не сказать – почти всегда.
Сейчас Карен нужно было справиться с болью. Бороться, не обращая на нее внимания. Сосредоточиться и не отвлекаться.
– И что это были за мечты?
– Заполучить тебя, разумеется. После убийства той старой лживой суки ты превратилась для меня в цель номер один.
Карен качнулась вперед и закрыла глаза.
– Но у тебя ничего не вышло, верно?
Раздалось нечленораздельное ругательство, и Окулист вышла из круга света. Она направилась к полке, но тут же вернулась обратно, держа в руке маленький черный прямоугольный предмет.
Карен мгновенно поняла, что это такое. Шокер. Она поняла и еще одно: ее подозрения оправдались, и Окулист действительно воспользовалась им, чтобы затащить ее сюда.
Смерть ее, похоже, будет не такой легкой.
…восемьдесят четвертая
Окулист крутила шокер в вытянутой руке, внимательно разглядывая его и явно издеваясь над Карен, потом подняла на нее глаза.
– Спорим, ты уже догадалась, что это такое. Но не бойся я не убью тебя сразу. Ты не такая, как другие сучки. Сначала я немного развлекусь, чтобы продлить удовольствие. Мы поиграем с тобой. Недолго, но поиграем.
Если Карен собиралась делать что-нибудь, то этот момент наступил – сейчас или никогда. Она должна была преодолеть боль и собрать все силы для единственного решительного удара.
– Чем дольше я буду прижимать контакты к твоему телу, тем быстрее твои мозги закипят. Поэтому начнем с серии коротких прикосновений, чтобы убедиться, что твой рассудок ясен и чист. Я хочу, чтобы ты отдавала себе отчет в том, что с тобой происходит. Я хочу, чтобы ты сполна почувствовала это. – Убийца улыбнулась. – Через несколько минут ты начнешь умолять убить тебя. И я с радостью пойду навстречу твоим желаниям.
Карен не сводила глаз с шокера.
– Тебе необязательно прибегать к этому.
– В самом деле? Ты же читала письма, отправленные по электронной почте, ты знаешь, что делал со мной этот ублюдок.
Она легонько коснулась шокером груди Карен. Та пронзительно вскрикнула.
– Неужели ты не понимаешь? – поинтересовалась Окулист. – На моем месте должна была быть ты!
Карен прикусила губу, пытаясь справиться с собой и преодолеть страх, темной волной грозивший затопить сознание. Она должна направить мысли внутрь себя, отделить разум от тела. Она зажмурилась.
Боли нет. Я ее не чувствую.
– Не смей закрывать глаза! Я хочу, чтобы ты смотрела на нашу игру!
Еще одно прикосновение, на этот раз к животу. Мышцы ног у Карен конвульсивно задергались. Она готова была потерять сознание.
