Весьма некстати она вспомнила, как Хэнкок высказал предположение о том, что преступник может считать себя художником, и стиснула зубы, негодуя и злясь оттого, что он может оказаться прав.
– Но при совершении преступлений он пользуется теми орудиями, которые оказываются у него под рукой. Кухонные ножи, – вмешался Дитрих Хатчингс. Он указал на экран очками для чтения в массивной роговой оправе. – Они принадлежат жертве, ты сама сказала.
– Я понимаю, это свидетельство дезорганизации, но все-таки придерживаюсь другого мнения. – Как правило, дезорганизованные преступники не приносят оружие с собой, они пользуются предметами домашнего обихода, которые находят в доме жертвы. – Причиной смерти является асфиксия, как и в остальных случаях. Поэтому ножи нельзя считать подвернувшимися под руку орудиями преступления, – пояснила Карен. – Ножевые раны нанесены после смерти, а это значит, что их использование входит в его ритуал, а не модус операнди. Тот факт, что ему известно о том, что у большинства женщин есть в кухне ножи для резки мяса, вследствие чего ему не нужно идти на риск и таскать их с собой, указывает как раз на организованность, а не на дезорганизацию.
На мгновение в конференц-зале повисла тишина. Ее нарушил Арт Руни, обладатель короткой армейской стрижки, которому была присуща военная вежливость и точность формулировок. Некогда Учебный центр корпуса морской пехоты США в Квантико был для него родным домом.
– Следовательно, мы корректируем психологический портрет преступника, показывая, что ему одновременно свойственны и организованность, и дезорганизация.
Карен заколебалась.
– У меня еще не было возможности поразмыслить над этим. Но в данный момент я склонна согласиться с вами. Пожалуй, он почти полностью организован.
– На теле жертвы имеются раны, полученные вследствие самозащиты? – Медленный, протяжный южный говор Руни странно контрастировал с резкими и настойчивыми голосами остальных членов Отдела криминальной психологии.
– Нет. Что опять-таки свидетельствует о том, что этот малый стал тщательнее готовить свои преступления. Вероятнее всего, он применяет какие-нибудь хитрости, уловки и элементы изменения внешности, чтобы успокоить своих жертв, прежде чем оглушить их. Так что, на мой взгляд, это самая что ни на есть организованность, никаких сомнений.
Руни нахмурился, и его сосредоточенный взгляд вновь уперся в экран.
– Но вся эта грязь, это кровавое безумство…
Карен с большим уважением относилась к способностям Руни составлять психологические портреты и прекрасно понимала его сомнения: как правило, картина места преступления, подобная той, что наблюдалась в доме Мелани Хоффман, означала дезорганизованного преступника, не слишком умного и не склонного к планированию своих действий. Их нападения чаще всего оказывались спонтанными и исключительно кровавыми. Она снова перелистала слайды на экране, пока не остановилась на жутких рисунках на стенах.
– Полагаю, мы имеем дело с целой серией рисунков. Я отправила их в ДПН на анализ. В них может быть скрыт некий глубинный смысл, послание для нас, если хотите. Кроме того, я намерена привлечь к их изучению искусствоведа-импрессиониста – на тот случай, если преступник получил художественное образование.
– Да уж, художник. Это что-то новенькое, – пробурчал Франк Дель Монако, и его круглое лицо с отвисшими щеками скривилось в подобии улыбки. Он обвел взглядом коллег, и кое-кто из них ухмыльнулся в ответ. – Но я не могу не согласиться с Карен. Он и вправду производит… впечатление.
[21]
Над столами прокатился негромкий смешок, и в эту минуту дверь в конференц-зал распахнулась и в комнату шагнул высокий силуэт. Томас Гиффорд сделал несколько шагов и остановился, обводя взглядом собравшихся; кто-то из агентов сдержанно фыркнул, давясь смехом. Гиффорд перевел взгляд на Карен, суровое выражение лица которой ясно говорило, что она не разделяет всеобщего веселья.
Карен встретилась взглядом с Дель Монако.
– Я ничего не хочу упустить из виду, Франк. И вообще, в данном случае нестандартное мышление должно приветствоваться. Или я ошибаюсь?
Гиффорд подошел к Карен и встал рядом с ней, спиной к экрану. В комнате стало тихо. Кровавый узор отбрасывал жуткие красноватые блики на его темный костюм и лицо, превращая его в гротескную маску.
– Хочу предупредить вас вот о чем. Вчера поздно вечером мне стало известно, что сенатор Элеонора Линвуд попросила – правильнее будет сказать, приказала – начальнику полиции округа Фэрфакс Турстону ввести в состав оперативной группы, работающей по Окулисту, своего человека, агента, возглавляющего ее службу безопасности. Его зовут Чейз Хэнкок. Это имя говорит что-либо кому-нибудь из вас?
Франк Дель Монако подал голос.
– Это тот козел, что подал в суд на Бюро, потому что, видите ли, не получил назначения в наш отдел.
– В самую точку, – согласно кивнул Гиффорд. – А теперь послушайте меня внимательно. Этот парень, мало того что сам нарывается на неприятности, может обеспечить их и нам. Но шеф полиции делает личное одолжение сенатору. Очевидно, это предвыборные политические маневры. Сенатору позарез нужно выглядеть непримиримым борцом с преступностью, чтобы заручиться поддержкой избирателей. Как показывают данные последних опросов, соперник, демократ Редмонд, дышит ей в затылок, так что она наверняка решила, что дело Окулиста способно поднять ее рейтинг.
– Ага, значит, нам придется разгребать их политическое дерьмо, – высказался ван Оуэн.
– Мы находимся в тридцати милях от округа Колумбия, – возразил Гиффорд. – Там и без нас хватает… разгребателей, как и двести лет назад.
Руни громко фыркнул, но потом, откашлявшись, поинтересовался:
– А что, объехать сенатора на кривой козе никак не получится? Мне приходилось видеть настоящих засранцев, мозгов у которых было все-таки побольше, чем у этого урода Хэнкока.
– Самый легкий способ избавиться от него – составить такой психологический портрет преступника, какого еще свет не видывал, и угадать на сто процентов. Дайте копам какую-нибудь наводку, что-нибудь такое, за что они могли бы ухватиться. А во всем остальном держитесь от Хэнкока подальше. Вот так мы поступим. Делайте свое дело и не мешайте ему заниматься своей работой. Если он станет надоедать вам и совать палки в колеса, дайте мне знать, и я займусь им лично.
– Проще всего дать ему веревку, чтобы он на ней повесился? – заметила Карен.
– Вот именно. – Гиффорд коротко кивнул ей, предлагаю воpобновить прерванную дискуссию, а потом уселся позади всех.
Карен вывела на экран следующий слайд, панорамный снимок дома снаружи.
– Бледсоу проверяет прежние и нынешнюю финансовые компании, в которых работала Мелани Хоффман. Возможно, тот, кто надругался над ней, познакомился с ней на рабочем месте, так сказать. Сотрудники, клиенты, обслуга – словом, полиция проверяет всех. Кроме того, у нее есть еще бывший муж. Брак был аннулирован три года назад.
