Она почувствовала, как он расстегивает и вытрясает ее рюкзак. Затем его мощная ладонь схватила ее за подбородок и дернула. Он рычал как дикий зверь.
– Я душусь «Манио»! – выпалил он. – Понимаешь, ты, поганая арабская тварь! Я душусь «Манио»! Ну, говори, где он? Немедленно говори, а не то сверну твою чертову шею.
Восхождение оказалось не таким трудным, как опасался Халифа, хотя на последнем этапе мороз уже начал сводить его коченевшие ступни и ладони. Значительно облегчали путь глубокие следы в снегу, которые оставили после себя Бен-Рой и Лайла. Каждые сто метров он делал перерыв, разжигая клочки бумаги, которые прихватил с собой из машины: карты, письма, присланные по факсу, автомобильную документацию – и лихорадочно потирал пальцы, чтобы спастись от обморожения, неминуемого в такой тонкой одежде и при таких температурах.
Дойдя до вершины, он остановился на лесной опушке, чтобы вновь достать и поджечь свои скудные запасы, как вдруг, в мертвящей тишине, нарушаемой лишь его аритмичным дыханием и легким потрескиванием замерзших веток, с противоположной стороны поляны донесся еще один, едва различимый звук, показавшийся инспектору похожим на периодическое рычание или стук. Он направился к руднику, и чем ближе подходил, тем громче становился звук. В конце концов, подойдя к входу в шахту, инспектор понял, что это шум работающего мотора.
Халифа прислушался. Шум явно раздавался из глубины шахты, однако точнее определить он не мог. Он подался немного вперед, заглянув внутрь рудника, но, кроме тускло освещенных луной стен и камней внизу, ничего не было видно. Он разжег сигарету и, держа ее в руке, двинулся вперед по темному коридору.
Шум не только не прекратился, а с каждым шагом становился все громче. Пройдя примерно двадцать метров, инспектор остановился. Впереди, по правой стороне туннеля, ему неожиданно померещился какой-то слабый отблеск, будто где-то далеко, в недрах подземелья, горел огонек. Он протер глаза, проверив, не видит ли сны наяву от усталости и напряжения, и пошел дальше; блеск все усиливался и разрастался, его уже нельзя было принять за мираж. Наконец Халифа понял, что этот блеклый свет исходит из отверстия в правой стене шахты. Он приблизился к стенному проему и заглянул в соседний туннель.
– Аллах акбар! – пролепетал Халифа, уставившись на ряды ящиков и коробок; они виднелись в слабом электрическом свете, источник которого находился в конце туннеля.
Он пролез сквозь отверстие и очутился внутри другого длинного коридора. Пробираясь, инспектор отчетливо расслышал женский вопль, донесшийся откуда-то из дальней части пещеры. Через пару метров он увидел открытый ящик, полный винтовок марки «Маузер», – из точно таких он стрелял на тренировках в полицейском училище. Халифа взял одну винтовку, осмотрел ее, затем вставил обойму и направился дальше. Сияние впереди становилось все ярче, стук мотора все громче, и вот инспектор наконец достиг края широкой платформы, на которой пятнадцатью минутами ранее стояли Лайла с Бен-Роем.
В тот же самый момент генератор отключился во второй раз; свет в пещере мигнул и погас. Халифа едва успел разглядеть высокий стрельчатый потолок, массу ящиков и гигантского размера нацистский флаг, занимавший почти целую стену, как все погрузилось в кромешную мглу. В растерянности он замер на краю обрыва. Несколько секунд мрака показались ему целой вечностью. Затем, так же неожиданно, свет брызнул ярким потоком, озарив таинственное подземное помещение. Полицейский опустился на одно колено и, взведя винтовку, начал водить дулом по раскинувшемуся под ним морю ящиков.
– Бен-Рой!
Ни звука в ответ.
– Ты здесь, Бен-Рой?
Халифа собирался крикнуть в третий раз, как вдруг снизу голосом, напоминающим вопль зверя, вырвавшегося из кустарника, отозвался израильтянин:
– Халифа, сукин ты сын! Ты-то что здесь делаешь?
Из-за ящиков в дальней части пещеры выглянул рассвирепевший Бен-Рой. В правой руке он держал «шмайссер», а левой тащил Лайлу за воротник куртки. Он выволок женщину в центральный проход и швырнул на колени. Под носом у журналистки выступили капли крови, на левой щеке виднелся густой темно-фиолетовый синяк.
«Чертова еврейская тварь!» – с яростью подумал Халифа.
Он взвел затвор и чуть опустил ствол.
– Бросай автомат, Бен-Рой!
Израильтянин дико озирался по сторонам: он явно не ожидал такого развития событий.
– Послушай меня сначала, Халифа!
– Я был лучшим стрелком на своем курсе, так что не советую испытывать мое терпение: либо ты бросаешь оружие, либо получаешь пулю промеж глаз!
– Да послушай же ты, чертов идиот!
– Бросай оружие, я сказал! – рявкнул египтянин, надавив на курок.
– Он едет сюда! Аль-Мулатхам едет сюда, понимаешь? За менорой. Она работает на него. Эта сука работает на него!
Беспомощно стоя на коленях, Лайла умоляющим взглядом посмотрела на Халифу, едва заметным движением качнула головой и прошептала слово «ла» – «нет». Халифа немного переместил вес, стараясь удерживать винтовку в одном положении, несмотря на дрожь в руках.
– Больше повторять не буду – немедленно бросай оружие и отпусти ее! – крикнул он.
– Мать твою. Халифа! – заорал израильтянин. – Она сама это признала. Она работает на него! Он будет здесь с минуты на минуту, черт возьми! Он убил Галю и теперь хочет утащить менору!
– Сначала брось автомат, потом поговорим!
– Да нет времени говорить, тупая твоя голова! Аль-Му-латхам сейчас будет здесь.
Бен-Рой схватил Лайлу за волосы и приставил дуло автомата к ее затылку.
– Говори! – закричал он. – Повтори то, что сказала мне!
– Отпусти ее!
– Давай говори, сука!
– Бен-Рой!
– Говори! Про то, как вербуешь смертников, как сочинила статью! Давай говори, а не то я…
Он тряс ее, как тряпичную куклу.
– Пожалуйста, помогите! – взмолилась Лайла.
Халифа до предела надавил на курок, повторил в последний раз предупреждение и, так и не дождавшись, пока Бен-Рой выполнит его требования, выстрелил. Пуля попала в камень слева от израильтянина, отскочила к задней стене и рикошетом отлетела в груду ящиков. Бен-Рой замер, тяжело дыша и безумно глядя то вверх, на египтянина, то на Лайлу. Затем, рыча от бессильной ярости, выпустил прядь волос палестинки и отступил назад, по-прежнему сжимая автомат. Халифа снова взвел затвор, отправив вторую пулю в дуло. Лайла рухнула наземь.
– Слава Богу, – кашляя и моргая, прохрипела она. – Это он. – Лайла сделала несколько жадных глотков воздуха и продолжила срывающимся низким голосом: – Это он работает на Хар-Зиона. На «Воинов Давида». Они знают о меноре и преследуют нас.
Израильтянин презрительно захохотал.
– Чушь! – выпалил он. – Она тебя дурит.
