– Говорят, вы знаете все об этом храме, – сказала Лайла. Он улыбнулся:
– Ну, ваш друг меня переоценивает. Никто не знает всего о храме Гроба Господня. За тридцать лет я постиг лишь крупицы тайн, которые он хранит.
Отец Сергий говорил по-английски почти без акцента, плавно и мелодично. От него исходил сладковатый запах – то ли от лосьона, то ли от частиц ладана на платье.
– Так что же вы хотели узнать?
– Я ищу сведения о человеке по имени Вильгельм де Релинкур.
Священник широко улыбнулся и погладил рукой пушистую бороду.
– А, Вильгельм де Релинкур… И что именно вы желаете о нем выяснить?
Лайла пожала плечами:
– Я готовлю статью о тайнах Иерусалима, и было бы интересно найти новые подробности о такой загадке.
– Необычная тема для журналиста вроде вас.
Она немного смутилась, и отец Сергий захихикал.
– Не думайте, что мы тут сидим в башне из слоновой кости, мисс аль-Мадани. Я читал ваши статьи. Очень… решительно пишете. Не даете спуску израильтянам. Очень решительно. Однако Средневековьем вы, по-моему, никогда не занимались.
– Захотелось написать о чем-то новом, – сказала она, чтобы не вдаваться в подробности. – Закончу статью и снова примусь за израильтян.
Священник стал хихикать еще громче, глаза его заблестели. Очевидно, он понял, что журналистка не сообщила истинной причины своего визита, но это его ни в коей мере не встревожило.
– Ну, тогда мы сделаем все, чтобы вы как можно скорее закончили эту статью, – сказал он насмешливо, поглаживая выпирающий живот. – Нельзя же допустить, чтобы израильтяне вконец обнаглели… Впрочем, если не возражаете, я вас взамен кое о чем попрошу.
– О чем же?
– Подержите лестницу, чтобы я мог прогнать этих паршивых птиц.
Он кивнул высоко наверх, где несколько белых голубей порхали, стучась о закрытые окна.
– Надо открыть окно и выставить их отсюда, – объяснил священник. – А то будут гадить на туристов.
Словно в подтверждение его слов крупная коричневатая капля слетела сверху на медный канделябр. Отец Сергий заворчал и начал снова карабкаться по лестнице.
– Держите покрепче, – сказал он. – Может поехать.
Лайла уперлась ногой в лестницу и с удивлением стала наблюдать, с каким проворством человек таких размеров лезет вверх. Забравшись на четвертую ступеньку, священник взял длинный деревянный шест и, держась свободной рукой за лестницу, продолжил восхождение.
– Де Релинкур притягивает самых неприятных людей – даже не знаю почему, – сказал отец Сергий с высоты. Его кальсоны были еще более заметны снизу. – В прошлом году, например, какой-то ученый итальянец шастал по всему храму с таким прибором… Ну, для измерения радиации…
– Счетчик Гейгера?
– Точно. Так вот, он был уверен, что Вильгельм раскопал корабль инопланетян и зарыл его от греха подальше под храмом. Настоящий псих.
Отец Сергий с усилием взбирался к расположенному в метрах трех окну, одновременно поднимая шест.
– А еще, – продолжил он, осторожно, стараясь не потерять равновесия, начав тянуться, чтобы достать шестом до расположенного в трех метрах над ним окна, – в Америке есть одна секта, которая полагает, что Релинкур нашел выход в межгалактическое пространство.
– «Священные стражи космического портала», – с усмешкой сказала Лайла.
– Вы тоже о них слышали?
– Я была на их сайте.
– Полные психи… Захаживает сюда регулярно и один старый еврей, который вбил себе в голову, что де Релинкур нашел оригинальные скрижали с десятью заповедями. Первый еврей, которого я видел в храме. Каждый день приходит и молится перед ракой, точно это Стена Плача.
Дрожа и покачиваясь на предпоследней сверху ступеньке, отец Сергий коснулся шестом щеколды окна. Та не поддалась. Он попробовал снова, однако лишь на третий раз шест попал точь-в-точь под щеколду. Откинув ее, священник потащил оконный переплет на себя, все больше наклонясь назад, так что в какой-то момент у Лайлы возникло неприятное ощущение – еще мгновение, и отец Сергий рухнет прямо ей на голову. Священник кое-как устоял и, ухватившись за край лестницы, подождал, пока вылетят все голуби, а затем закрыл окно.
– Лестница слишком короткая, нам нужна подлиннее, – сказал он, пыхтя и слезая на пол. – Но как только я предлагаю купить новую, все отказываются под разными предлогами. Католики говорят, что обойдутся и старой, сирийцы жалуются, что у них нет денег, армяне и копты не могут договориться, какую именно покупать – деревянную или металлическую, и так до бесконечности. Честное слово, по сравнению со многими служителями храма де Релинкур – образец здравомыслия. Хотите чаю?
Лайла вежливо отказалась, и они прошли в ротонду. Там, внутри раки, стоя на коленях, молились две пожилые женщины. Молодого грека здесь уже не было.
– Ну что ж, – отец Сергий усадил журналистку на скамью, где она ждала его чуть ранее, и сам сел рядом, – теперь вы с полным правом можете расспрашивать меня о де Релинкуре. К сожалению, я знаю не очень много, но чем смогу – помогу.
Лайла вытащила записную книжку, ручку и приготовилась писать.
– Во-первых, мне хотелось бы узнать об источниках. В Интернете я прочитала, что де Релинкура упоминают два средневековых автора: Вильгельм Тирский и…
Она стала листать блокнот, пытаясь найти имя еврейского путешественника.
– Вениамин Тудельский, – сказал за нее отец Сергий.
– Он самый. Вы знаете эти фрагменты?
– Не наизусть, но читал. Правда, давно.
Лайла нагнулась к рюкзаку и достала мятый листок бумаги.
– Я их распечатала вчера.
Она дала листок священнику, и тот, держа записи поближе к свету, принялся читать.
– Как я выяснила в Интернете, – продолжила Лайла, – Балдуин, или Бодуэн, как его называет Вениамин, правил израильским королевством с 1100 по 1118 год.
Отец Сергий утвердительно кивнул.
– Таким образом, Вениамин и Вильгельм Тирский писали через шестьдесят – семьдесят лет после случившихся событий.
Священник немного задумался и снова кивнул.
– А есть еще какой-нибудь источник? – спросила она. – Хроника, которая могла бы подтвердить историю де Релинкура?
Священник прижал розовые, напоминающие вареных раков ладони к животу.
– Не знаю. Точно могу сказать, что в ранних хрониках крестоносцев его имя не встречается. Ни у Эккхарда Аурского, ни у Альберта Аахенского, ни у… Господи, как же его звали?.. ни у Фульхерия Шартрского. Так что, по всей видимости, остаются только Вильгельм Тирский и Вениамин Тудельский.
– И только Вениамин рассказывает о скрытом сокровище, – кивнула Лайла. – Вильгельм Тирский просто упоминает, что де Релинкур и Балдуин не поладили.
