Он замолчал на некоторое время, а после снова обратился к Лайле:
– Простите, пора готовиться к дневной службе.
– Разумеется, – сказала Лайла. – Спасибо, что уделили мне время.
– Не знаю, помогли я вам хоть чем-то…
– О да, – сказала она. – Очень помогли.
Лайла положила блокнот в рюкзак и перекинула его за плечо.
– Не переставайте писать, – сказал отец Сергий на прощанье. – Это очень важно.
Журналистка улыбнулась и, помахав рукой, направилась к выходу.
– Да, еще любопытный факт для вашей статьи, – сказал он ей вслед. – Гитлер тоже пытался выяснить, что нашел де Релинкур. Прямо-таки был одержим этой личностью. По его инициативе собрали группу исследователей, которые должны были найти загадочный предмет. Такие ходят легенды. Говорят, Гитлер считал, что это оружие, которое можно использовать против евреев. Как я сказал, де Релинкуром интересуются самые безумные личности. Всего вам хорошего, мисс аль-Мадани!
Он кивнул ей и, сложив руки за спиной, пошел в католикон.
Луксор
– Алло? Алло? Меня слышно? Инспектор Юсуф Халифа, египетская полиция… Да, да, египетская. Как зовут? Халифа. Ха-ли-фа. Да, правильно. Я расследую дело, связанное с гражданкой Израиля. Вы могли бы мне помочь? Что? Нет, это дело… Вы понимаете по-английски? Что?.. Хорошо, хорошо, я подожду. Спасибо.
Халифа зажал телефонную трубку между головой и плечом и вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки. Он уже почти час обзванивал различные отделы израильской полиции, пытаясь найти человека, который помог бы с делом Шлегель. Его постоянно переключали с отдела на отдел, заставляли ждать целую вечность на проводе, а в конце концов вернули туда же, куда он в первый раз и позвонил: в Главное управление израильской полиции в Иерусалиме, где секретарша не могла связать и двух слов по-английски, не говоря уже об арабском. У инспектора было подспудное ощущение, что его попросту не принимают всерьез. Да, будь он американцем или европейцем, получил бы ответ на любой запрос в течение пары минут…
Он прикурил, сделал затяжку и раздраженно выпустил клубок дыма. На другом конце провода уже несколько минут царило молчание.
– Алло? Алло?
Линия вновь ожила.
– Я говорить – ждите, – резко произнесла женщина, словно отчитывая провинившегося ребенка. – Пожалуйста, ждите.
И снова тишина.
– Черт! – процедил сквозь зубы Халифа, сдавливая от злости сигаретный фильтр во рту. – Это же я вам помогаю, я хочу вам помочь, девушка!
Он сделал еще затяжку и плюхнулся в кресло. Посмотрел на постер с изображением пирамиды Джосера, затем на рабочий стол, где были аккуратно разложены вещи из дома Янсена; странная фотография, листовка, завещание и пистолет. Золотой слиток Халифа отдал знакомому эксперту из банка «Миср», Мохаммеду Хасуну, который обещал собрать информацию об орле и свастике, отчеканенных на золоте.
Завещание, как и предполагал Халифа, оказалось наиболее информативным. В нем были детально прописаны все лица и организации, которые получали определенные доли имущества Янсена в случае смерти владельца. Среди них были работники «Менно-Ра», домоправительница покойного, Египетское садоводческое общество, Музей Луксора и, по непонятным причинам, госпиталь для лошадей и ослов.
Самая значительная доля (практически основная часть наследства, как подсчитал Халифа) причиталась Антону и Инге Грац – «в память о верности столь важному делу». Менеджер гостиницы «Менно-Ра» Карла Шоу упоминала каирских друзей Янсена, одного из которых она назвала Антоном, и Халифа предположил, что это и есть данная пара. Еще более интересное обстоятельство вскрылось, когда он сверил адрес семьи Грац с местоположением таксофона, номер которого чаще других встречался в телефонных счетах Янсена. Грацы жили в том же самом районе эль-Маади, в доме номер 16 по улице Ораби, а таксофон находился напротив. Путем несложной логической операции можно было заключить, что Янсен говорил по телефону именно с Грацами. Это предположение укрепилось после того, как Халифа выяснил, что у Грацев не было собственного телефонного номера. Он тут же связался с их соседями и попросил оставить под дверью квартиры Грацев записку с просьбой срочно связаться с Луксорским отделением полиции; никакой реакции, однако, до сих пор не последовало.
Что касается пистолета, то участковый эксперт по огнестрельному оружию, господин Сапах, определил модель: девятимиллиметровый «Вальтер П-38». Эта модель, по словам Салаха, была редкостью и высоко ценилась у коллекционеров оружия. «Вальтер» состоял на вооружении офицеров германской армии в годы Второй мировой. Янсен поддерживал пистолет в полной боевой готовности, регулярно чистил и смазывал. Пистолет, как и другие вещи покойного, ставил больше вопросов, чем давал ответов.
О листовке и фотографии Халифа пока не успел ничего разузнать. Он нагнулся вперед, не выпуская трубку, и поднес снимок к свету. Всматриваясь с минуту или около того в изображение темного узкого входа в высокой каменной стене, инспектор отложил его в сторону, сильно сомневаясь, что эта фотография может пригодиться в расследовании. Он взял со стола листовку и поразился, как и когда увидел ее впервые, при мысли о том, что Янсен был связан с таким ярым фундаменталистом, как шейх Омар абд-эль-Карим. Инспектор начал записывать в блокнот дату собрания, указанную в листовке, когда голос на другом конце провода ожил:
– Вы уже говорить с посольство Израиля в Каире?
– Я в посольстве и узнал ваш телефон, – ответил Халифа, давя окурок в пепельнице и стараясь не потерять самообладания.
Женщина снова оставила ждать его на линии, но в этот раз всего на пятнадцать секунд. Вернувшись к трубке, она спросила, знал ли он адрес убитой и ее местожительство до смерти. Инспектор пролистал досье Шлегель и продиктовал по слогам незнакомые слова:
– Улица 0-хор-хар-хим, дом сорок шесть, квартира четыре. – Ему пришлось повторить, чтобы секретарша распознала адрес.
– Охр Ха-Хаим, – сказала женщина. – Это в Старом городе. Вам надо позвонить участок Давида.
Она продиктовала номер.
– А кого можно там попросить?
– Скажите – отдел расследований. Они вам помогать.
– Если возможно, дайте все-таки имя, – настаивал Халифа; без контактного лица его снова заставят часами ждать на телефоне. – Кого угодно, с кем можно там переговорить. Прощу вас!
Женщина недовольно заворчала и оставила его в третий раз на линии, затем резким голосом продиктовала имя и фамилию, которые Халифа записал в блокнот.
– Это следователь?
– Да, – сказала она и бросила трубку.
Он снова закурил и с неприятным ощущением, будто его провели, стал набирать номер иерусалимского участка. Семь гудков прошло, прежде чем там взяли трубку.
– Добрый день. – Халифа старался не выходить из себя. – Вас беспокоит инспектор Юсуф Халифа, египетская полиция. Могу я поговорить с… – он глянул в блокнот, – со следователем А-ри-е Бен-Рой-е?
