Иерусалим
Телефон в кабинете надрывался. Бен-Рой, разгоряченный выпитыми с утра двумя бутылками пива, едва войдя в кабинет, схватил трубку, недоумевая, кто может так упорно трезвонить.
– Да.
– Следователь Бен-Ро-йе?
– Бен-Рой, – поправил израильтянин и подумал: «Что за придурок?»
– Простите. Меня зовут инспектор Юсуф Халифа, я из египетской полиции. Мне дали ваши координаты в Главном управлении.
Бен-Рой промолчал.
– Алло? Вы слышите?
– Да.
– Вы говорите по-английски?
– Ата медабер иврит ?
– Что-что, простите?
– А вы знаете иврит?
– Боюсь, что нет.
– Тогда я вынужден говорить по-английски. Что вам надо?
Халифа затянулся. Он меньше пятнадцати секунд беседовал с человеком, но этого хватило, чтобы тот начал его бесить.
– Я расследую дело об убийстве израильской гражданки. – Инспектор пытался говорить, не повышая голоса.
Бен-Рой взял трубку в левую руку, а правой достал из кармана фляжку.
– И что?
– Женщину звали Ханна Шлегель. Она была убита в 1990 году.
– И вы до сих пор расследуете дело? – ухмыльнулся Бен-Рой.
– Нет, мы провели расследование в свое время, но сейчас всплыли новые обстоятельства, и мы пересматриваем решение.
Бен-Рой открыл фляжку и отпил.
– Вы приговорили невиновного?
Это звучало скорее как констатация профнепригодности, чем как вопрос. Халифа стиснул зубы от злости.
– Именно это я и хочу выяснить.
Бен-Рой сделал еще глоток.
– Так что вы хотите от меня?
– Я хочу получить… э-э… некоторые сведения о покойной. Работа, семья, друзья, интересы и тому подобное.
– Ну и что?
– Простите?
– Зачем вы звоните мне?
– А, понял. Дело в том, что убитая жила на… – Халифа снова посмотрел на лежавший перед ним листок, – …улице Охр Хаим, дом сорок шесть, квартира четыре. Мне сказали, что тот район находится… э-э… в ведении вашего участка.
Бен-Рой сел на стул и начал нервно чесать затылок. Только этого ему сейчас не хватало! Совместное расследование с тупицей арабом – хуже и не придумаешь. Хреновы дилетанты, ни черта сами не могут сделать. И зачем он только взял трубку!
– Я занят. Перезвоните позже.
– Сегодня можно?
– Через неделю.
– Боюсь, так долго я ждать не могу. – Халифа почувствовал, что израильтянин хочет отвязаться от него. – Может, вы соедините меня с кем-нибудь из коллег? – «С кем-нибудь более профессиональным и менее вздорным». Этого он, конечно, не сказал, но четко намекнул своим тоном. – Или же, – добавил Халифа, не добившись никакой реакции, – мне придется поговорить с вашим начальством.
«Вот урод! – Бен-Рой кипел от ярости и был готов расколотить трубку, а вместе с ней и башку назойливого араба. – Привязался как слепень, легко не отделаешься. И какая ведь хитрая тварь!»
– Инспектор Бен-Рой, вы слышите? – раздался голос на том конце провода.
– Да, да, – буркнул Бен-Рой, последний раз влив водку в рот и закрывая фляжку. – Ладно, повторите имя и адрес.
Он схватил ручку и неуклюже записал сведения о Шлегель.
– А убили ее…
– Десятого марта девяностого года. Я могу прислать материалы дела, если нужно.
– Не нужно! – отрезал Бен-Рой. Чем больше материалов, тем больше работы. Он не собирался тратить время на этого арабского недотепу. Позвонит в пару мест, может, сходит на квартиру убитой – этого более чем достаточно. Остальное не его дело.
– Запишите еще кое-что, – добавил египтянин. – Главный подозреваемый в этом убийстве – некто Пит Янсен. Если вам удастся найти какую-то информацию о связях между ним и Ханной Шлегель, это будет очень…
– Ясно, ясно, – прервал его Бен-Рой. – Я понял. Пит Хансон.
– Янсен. – Халифа не скрывал своего крайнего раздражения. – Я-Н-С-Е-Н. Записали?
– Записал! – рявкнул Бен-Рой, сжимая кулак. Халифа глубоко затянулся, докурив сигарету до самого фильтра, прежде чем выбросить окурок в пепельницу.
– Запишите и мои координаты, – сказал он. Бен-Рой молча черкнул телефон.
– Ваши мне тоже нужны.
Бен-Рой дал арабу адрес электронный почты.
– Мобильный?
– Нету, – односложно ответил израильтянин, подкидывая на ладони свою «нокиа».
Халифа был уверен, что собеседник в очередной раз врет, но как расколоть его, не знал.
– Хорошо. Я буду очень благодарен, если мне помогут как можно быстрее.
– Конечно, – буркнул израильтянин. Они замолчали, и стало слышно, как трещит телефонная линия, словно перегревшись от взаимного напряжения на ее концах. Бен-Рой сказал, что у него много срочной работы и он не может больше говорить. Халифа сухо поблагодарил его, но перед тем, как израильтянин повесил трубку, успел крикнуть:
– Да, последний вопрос!
«Когда же этот придурок наконец отвяжется?» – подумал разъяренный Бен-Рой.
– Я тут кое-что не понимаю. Может, подскажете? У убитой на плече такой рисунок…
– Татуировка?
– Да, с числом. – Халифа наклонился к черно-белому снимку. – Четыре, шесть, девять, шесть, шесть. А перед ним треугольник. Это что, какой-то иудейский символ?
Бен-Рой откинулся в кресле, качая головой. «Что за невежественная арабская сволочь! Антисемит!»
– Это номер концлагеря. Нацисты отмечали евреев татуировкой с номерами концлагерей, где их содержали. Во время холокоста. Впрочем, вы считаете, что никакого холокоста не было, так что, наверное, вам это не пригодится. Еще что-нибудь?
Халифа смотрел на снимок, не в силах оторвать глаз.
– Что-нибудь еще? – повторил Бен-Рой громче.
– Нет, ничего.
– Буду на связи, – сказал Бен-Рой и положил трубку. Халифа долго разглядывал фотографию с пятью цифрами на обнаженном женском плече, пока они не показались ему тошнотворными насекомыми, выползающими из муравейника. Затем взял в руки пистолет Янсена и, нахмурив лоб, повертел его в руках. «Нацисты» и «холокост» – записал Халифа в блокноте, жирно подчеркнув оба слова.
Иерусалим
«Война между израильтянами и палестинцами (а это действительно самая настоящая война) ведется в разных плоскостях и различным оружием. Самая заметная, разумеется; физическая плоскость: камнями против ракет „Галили“, „коктейлями Молотова“ против танков „Меркава“, нападениями террористов-смертников против вертолетов „Апач“ и истребителей „Р-16“.
