– А вы как же, сир?
– Не твоя печаль.
– Я ваш оруженосец.
– Вот и делай, что говорю, не то в ухо дам.
* * *
Гости выходили из большого чертога, накрывая головы капюшонами от дождя. Старый Бык и щуплый лорд Касвелл, опять под хмельком, отошли от Дунка подальше, сир Мортимер Боггс посмотрел на него с любопытством, но промолчал. Утор Андерлиф был посмелее.
– Пир окончен, вы опоздали, – сказал он, натягивая перчатки. – Вижу, меч снова при вас?
– Я заплачу вам выкуп, не беспокойтесь. – Изрубленный щит Дунк бросил у септы и держал левую руку под плащом, пряча кровь. – А если буду убит, можете обыскать мой труп.
– Благородство и глупость порой не так легко различить, – засмеялся сир Утор. – Еще не поздно принять мое предложение, сир.
– Ошибаетесь: поздно. – Дунк прошел мимо него в двери чертога. Внутри пахло дымом, элем и мокрой шерстью. С галереи доносилась тихая музыка. Кирби Пимм и Лукас Нейланд на верхней половине стола играли в «кто кого перепьет», лорд Пек на помосте беседовал с лордом Костейном, новая леди Батервелл одиноко сидела на высоком хозяйском месте, ниже соли заливал горе сир Кайл. Хлебную миску перед ним наполняли остатки вчерашнего пира – в харчевнях Королевской Гавани такое блюдо называлось подливенным. Подлива сира Кайла подернулась жиром: он не прикасался к еде.
– Сир Дункан, – кивнул он, когда Дунк сел рядом. – Эля хотите?
Эля Дунку хотелось меньше всего.
– Вам нехорошо? Вид у вас…
Дунк и чувствовал себя соответственно.
– Что сделали с Глендоном Боллом? – спросил он.
– В темницу бросили. Не знаю… может, этот парень и выблядок, но вором он мне не показался.
– Так он и не вор.
– Рука-то… – прищурился сир Кайл. – Чем это вас угостили?
– Кинжалом. – Дунк хмуро обернулся к высокому столу. Сегодня он дважды избежал смерти. Обычному человеку этого бы хватило, но Дунку-чурбану… – Ваше величество, – окликнул он, встав. Немногочисленные едоки отложили ложки и уставились на него. – Ваше величество, – повторил Дунк чуть громче и пошел по ковру к помосту. – Дейемон!
В чертоге стало тихо. Человек, называвший себя Скрипачом, улыбнулся. Сегодня он оделся в лиловое – под цвет глаз.
– Сир Дункан! Рад, что вы с нами. Чего желаете?
– Правосудия для Глендона Болла.
Имя эхом отразилось от стен, и на миг все в чертоге будто окаменели, но тут лорд Костейн грохнул кулаком по столу.
– Смерть – вот чего он заслуживает! – Около десяти голосов поддержали его, а сир Харберт Пэг присовокупил:
– Все бастарды воры, если не хуже: кровь сказывается.
На мгновение Дунк отчаялся. Один в поле не воин… но из-за стола, пошатываясь, встал Вересковый Кот.
– Может, он и бастард, но родился от Огненного Шара. Сир Харберт верно сказал: кровь всегда скажется.
– Никто не чтит Огненного Шара больше, чем я, – нахмурился Дейемон, – но вряд ли сей ложный рыцарь родился от его чресл. Он украл драконье яйцо, убив при этом трех человек.
– Он не повинен ни в том, ни в другом, – настаивал Дунк. – Если трое в самом деле убиты, то это не его вина. Вашему величеству не хуже меня известно, что сир Глендон сражался весь день, не покидая ристалища.
– Да, я его видел, – признал Дейемон, – но драконье яйцо нашли у него в поклаже.
– Вот как? Где же оно сейчас?
– В надежном месте и под охраной, – отрезал лорд Пек. – А вам что за дело, сир?
– Я хотел бы взглянуть на него, милорд. Прошлой ночью я видел его только мельком.
– Ваше величество, – прищурился Пек, – мне сдается, что этот межевой рыцарь приехал в замок незваным, как и сир Глендон. И мог быть его соучастником.
– Ваше величество, – не уступал Дунк, – то драконье яйцо, что было найдено в вещах сира Глендона, подложил туда сам лорд Пек. Пусть он принесет его сюда и покажет вам: я ручаюсь, что это всего лишь разукрашенный камень.
В чертоге поднялся крик, рыцари начали вскакивать на ноги. Дейемон казался чуть ли не таким же растерянным, как обвиненный в краже сир Глендон.
– Да вы никак пьяны, друг мой?
– Я потерял толику крови, но рассудок при мне. Сира Глендона обвинили несправедливо.
– Но зачем? Если Болл, как вы утверждаете, невиновен, зачем было лорду Пеку его обвинять и подменять яйцо раскрашенным камнем?
– Чтобы расчистить дорогу вам. Других рыцарей его милость купил золотом и посулами, но Болл не пожелал продаваться.
– Неправда, – вспыхнул Скрипач.
– Правда, правда. Пошлите за сиром Глендоном, он сам вам скажет.
– Хорошо. Велите привести сюда бастарда, лорд Пек. Яйцо пусть принесут тоже, я желаю посмотреть на него.
– Бастарда сейчас допрашивают, ваше величество, – сказал Пек, с ненавистью глянув на Дунка. – Еще пара часов, и он признается во всех своих злодеяниях.
– Милорд хотел сказать «пытают», – возразил Дунк. – Через пару часов он признается, что убил также отца и братьев вашего величества.
– Довольно! – побагровел Пек. – Еще одно слово, и я вам вырву язык!
– Вы лжете – вот вам целых два слова.
– Они дорого вам обойдутся, – пообещал Пек. – Схватить этого человека и заковать в цепи!
– Нет, – тихо, но грозно молвил Дейемон. – Я хочу узнать правду. Сандерленд, Вируэлл, Смолвуд – возьмите своих людей и приведите сюда сира Глендона, не делая ему никакого вреда. Если кто-то будет чинить вам препятствия, скажите, что выполняете приказ короля.
– Слушаюсь, – ответил лорд Вируэлл.
– Я решу это дело так, как решил бы отец. Сира Глендона обвиняют в тяжких преступлениях, но он, как рыцарь, имеет право на испытание поединком. Я встречусь с ним на ристалище, и пусть боги рассудят нас.
* * *
Геройской крови в нем поубавилось… да и шлюхиной тоже, подумал Дунк, когда двое людей лорда Вируэлла свалили к его ногам голого сира Глендона.
Лицо у Болла распухло, нескольких зубов не хватало, правый глаз сочился кровью, на груди остались следы от прижигания каленым железом.
– Теперь вы в безопасности, – тихо сказал сир Кайл. – Здесь только двое межевых рыцарей, а мы, видят боги, никому зла не делаем. – Дейемон послал их обоих в комнаты мейстера, велев заняться ранами сира Глендона и посмотреть, может ли он сражаться. Смывая с него кровь, Дунк увидел, что три ногтя на левой руке вырваны, ужаснулся и спросил:
– Вы копье-то удержите?
– Копье… – пробормотал Болл, пуская изо рта кровь и слюни. – А пальцы у меня все на месте?
– Пальцы все, а вот ногтей только семь.
