А еще, логике вопреки, заправка нравилась женщинам. Патрик вывел пятна машинного масла, перекрасил комнаты, до блеска надраил душевую – и даже самые привередливые из подруг считали его жилье вершиной современного дизайна. Благослови, Боже, яппи с их любовью к лофтам!
Его любимцы стояли в гараже. Лучше с ревом подкатить на мотоцикле. Патрик нежно погладил собственноручно восстановленный «триумф». Сверкающая сталь двигателя, семьсот пятьдесят кубиков, сияющее хромированное покрытие, корпус той же модели, что у железного коня Марлона Брандо в фильме «Дикарь». В жизни, полной опасностей, внешность не последнее дело. Патрик отпер и с грохотом поднял металлическую дверь гаража.
Кончиками пальцев Патрик перенес поцелуй с губ на медальон, висевший на верстаке. Давний подарок, память о матери Дэнни. Сгорбленный святой Христофор с толстощеким младенцем Иисусом на закорках. Святой Христофор, покровитель путешественников, всегда помогал своим друзьям.
Жаль, придется нарушить обещание, но делать нечего – ситуация непростая. Дэнни забыл, что осадить такого, как Эван, можно только жесткими мерами. Без вариантов: грубая сила признает только грубую силу. Понятно, почему Дэнни подзабыл элементарные правила. «Порядочные» живут по другим законам, да и о Карен надо помнить.
Хорошо, что есть друзья. Дэнни будет приятно, если все уладит его лучший друг.
Патрик поможет – совсем как святой Христофор.
Оседлав мотоцикл, снова восхитившись мягкой кожей сиденья, он одним поворотом ключа завел двигатель, размял руки, надел очки и откинул опору. Оставив шлем в гараже, он выехал за ворота и помчался на юг.
Глава 14. Между мирами
Эван там. Где-то рядом.
Ремонтирует машину: из заднего кармана джинсов торчит промасленная ветошь, из радиоприемника льется тяжелый рок… Качается на старом тренажере… Притаился на соседней улице с пистолетом наготове…
Вставать и идти на работу незачем. Надо все обдумать. Смотреть Ричарду в глаза не хотелось. Дэнни позвонил в офис, сказал, что берет выходной по семейным обстоятельствам.
Утренний кофе он пил вместе с покойным отцом.
Случилось это, когда Дэнни просчитывал возможные варианты, которых оказалось всего четыре. Отказать Эвану, поставив под угрозу новую жизнь? Пуститься в бега, бросив дом, работу и родной город? Сдать бывшего друга полиции, нарушив неписаные правила, которым следовал с рождения? Или помочь ему, поставив на карту отношения с любимой женщиной, самоуважение и скорее всего свободу?
Дэнни раздумывал над последним вариантом, когда возник отец с неодобрительной миной на морщинистом лице.
– Знаю-знаю, – сказал Дэнни, – я просто пытаюсь все взвесить.
После аварии отец являлся с завидной регулярностью. Случалось, просыпаясь в окружной тюрьме, Дэнни замечал его на краю койки. Картер отправлялся на встречу с Макганном – отец возникал на пассажирском сиденье. Стоило завязать, как отец пропал. Целых семь лет не показывался. А нынче – вот он, рядом, одной рукой оперся на спинку стула. Левая рука, со шрамом от циркулярки на большом пальце, нервно барабанит по столу. Отец был немногословен, но, как и при жизни, все читалось в его глазах.
– Пап, мне нужен джокер!
Дэнни подходил к решению проблемы, словно к карточной колоде. На первый взгляд – неприступный прямоугольник, а разложи его веером – обязательно углядишь шанс. Джокер, который в обычной игре не участвует, – самая лучшая карта. На него редко рассчитывают, что создает множество преимуществ.
Как ни тасуй, как ни сдавай – выпадали все те же четыре варианта. При любом раскладе Дэнни рисковал всем, что у него было. Прошлое неумолимо отравляло будущее.
Отец внимательно разглядывал ногти. Неодобрение становилось все ощутимее.
– Да что ты понимаешь! – махнул рукой Дэнни. – Ты же умер!
Выбросив отца из головы, Картер снова взялся за карты. Прошло два часа. Дэнни упрямо сидел за столом. Карен, в облегающей белой маечке и трусиках, вышла на кухню, сонно потирая глаза.
– Ты не болен? – спросила она.
Картер покачал головой, объяснил, что хочет сделать кое-что по дому. Карен налила себе кофе и обхватила кружку руками, согревая пальцы.
– Хорошо вчера с Патриком посидели, – проговорила она, зевая.
– Что? Да-да…
Карен с наслаждением глотнула кофе.
– А с чего это вы вчера так развеселились?
– Да так… Патрика забавляет, как ты ему девушку подыскиваешь, пытаешься пристроить в хорошие руки.
– Пожалуй, так оно и есть, – улыбнулась Карен.
– Успокойся. Патрику и так хорошо. Он всем доволен.
– Вижу. Его, наверное, это страшно достает. А меня иногда бесит, что он до сих пор… В общем, ты понимаешь. Мне все равно, где он деньги берет, просто…
– Знаю, малышка.
– Вчера я взглянула на себя со стороны и почувствовала, что веду себя как дура. Он твой друг, и это главное. Я уверена, ты к старому не вернешься.
Сердце отчаянно спорило с рассудком, хотя внешне Дэнни остался невозмутим. Захотелось рассказать про Эвана, выложить все как есть. Обнять ее покрепче и подумать над проблемой вместе… Вдруг Карен найдет джокера?
А если она решит, что пора сбросить карты? За всю историю их отношений Карен поставила один ультиматум: малейший срыв со стороны Дэнни – и она уйдет не оглядываясь.
– …обещаю вести себя по-взрослому, – продолжала она, – и не злиться на Патрика.
Дэнни чувствовал себя подлецом, но ответил непринужденно:
– Он очень обрадуется, если ты перестанешь его «пристраивать».
– Хорошо, хотя с Дженни я его обязательно познакомлю.
Несмотря на проблемы и жуткое настроение, Картер не смог удержаться от смеха.
Карен встала, подошла к Дэнни и, скользнув к нему на колени, обвила руками шею. На щеке был чуть заметен след от подушки, кофе не скрывал запаха нечищеных зубов, но даже в таком непритязательном виде девушка сияла.
– Милый, я тебя так люблю!
Сердце переполнилось настолько, что Дэнни не мог вымолвить ни слова. Вместо этого он притянул Карен к себе и нежно поцеловал. Карен соскочила с его колен и, мелькая грязноватыми пятками, ушла с кухни, качнув бедрами.
В душ пошла… Услышав шум воды, Картер бросился к телефону и быстро набрал номер.
Очевидно, в некоторых колодах нет джокера.
– Пожалуйста, позовите Шона Нолана.
Среди бесконечных автосервисов и складов на Вест-Бельмонт-авеню затесался небольшой ресторанчик. Через дорогу новые дома, украшенные логотипами престижных риелторских фирм, застыли, дожидаясь дня, когда в Викер-парке и Лейквью не останется жизненного пространства. Пока рекламных объявлений было больше, чем жильцов. В ресторанчике горели люминесцентные лампы, ярко озаряя пластиковую, под дерево, обшивку и кассовый аппарат. У гриля орудовал лысый повар, не то чтобы толстый, но по-чикагски большой.
