– Что я сейчас расскажу…
У Патрика всегда найдется занятная история!
Он кружил по городу на своем грузовичке, высматривая подходящую машину. На «БМВ» и «мерседесах» скорее всего стоят радиопоисковые «лоджеки». Куда привлекательнее «хонды» и «форды», особенно любимые средним классом «эксплореры». Разумнее всего выбирать машины, оставленные в неразрешенном месте: одним колесом на пожарном проезде, с просроченным парковочным талоном на стекле – хоть ненадежное, но прикрытие.
– Короче, я был в Вест-Лупе,
[7]
там, где строят псевдосклады для яппи.
– Лофты, Патрик, авангардные пентхаусы.
– Да уж, вы обожаете строить этот авангард. Четыреста тысяч за квартиру без стен! Хотя для меня место урожайное: мало людей, а тачки приличные. Там я и увидел «понтиак-джи-ти-оу». Ну, знаешь, восьмицилиндровый?
Разговор как в старые добрые времена! Дэнни даже улыбнулся. Патрик аккуратно припарковывает тягач, с сигаретой в зубах запускает лебедку… Никому и в голову не придет, что парень в затертой спецовке крадет машину средь бела дня и у всех на глазах.
– В общем, я его уже почти погрузил, даже сигнализация орать перестала – она же к наклону автомобиля чувствительна, – как вдруг откуда ни возьмись через дорогу летит парень. Вырядился, как на рекламе «Банана рипаблик». Кстати, твой знакомый, наверное. – Патрик выразительно осмотрел слаксы и отглаженную рубашку приятеля.
– Да неужели?
– Платформу я закрыть не успел, тягач бросать не хотелось. А тот парень, на беду, достал сотовый и начал кому-то звонить, прямо на бегу, представляешь?
– Ой! – недоверчиво поморщился Дэнни.
– Клянусь! Он ведь мог и копам звонить, верно? Но я сказал себе: ша, спокойно! Всего-то делов: треснуть легонько по загривку, чтобы с ног сбить, закрыть платформу и смыться. – Патрик потянулся к стакану виски.
– И что?
– Только собрался ему врезать, парень как завопит: «Мою машину эвакуатор увозит!» – и отсоединился. Я стою. Он сразу спросил, в чем проблема. Естественно, я за словом в карман не полез. «Ваша машина проезд загораживает!» – Патрик снова засмеялся и, подняв стакан, с наслаждением вдохнул аромат виски. – И этот хлыщ, самоуверенный хозяин жизни, знаешь, что делает?
Улыбнувшись, Дэнни покачал головой, хотя уже представлял возможную развязку.
– Вытаскивает бумажник и предлагает решить проблему на месте!
– Не верю! – Теперь вслед за приятелем смеялся и Дэнни.
– Придурок предложил полтинник за то, чтобы я спустил с платформы машину, которую собирался украсть!
– А ты что?
– Сотню потребовал! – ухмыльнулся Патрик и залпом допил виски.
Они пропустили еще по стаканчику, перешли в ресторан по соседству, который славился отличными бифштексами. Вечер складывался отлично, но Дэнни что-то тревожило и не отпускало целый день. Может, все дело в кошмарном сне. Патрик, напротив, был в ударе: шутил, рассказывал истории и ничего не замечал.
За ужин платить пришлось Дэнни. Наконец друзья вышли на Холстед-стрит. Для середины октября было холодновато, в воздухе ощутимо пахло зимой.
– Еще по стаканчику? – предложил Патрик. – Хочу рассказать про девицу, которую подцепил на прошлой неделе.
– В следующий раз, Ромео. Кстати, чуть не забыл! Карен на ужин приглашает.
– Кого из подруг она в этот раз приведет: библиотекаршу или воспитательницу? – застонал Патрик.
– И ту и другую.
– Обе страхолюдины, а сексуальный аппетит – как у бешеных крольчих. В прошлый раз одна гналась за мной до самого Лейкшор-драйв, размахивая трусиками над головой, и ржала не хуже кобылицы.
– Ладно, ладно! – засмеялся Дэнни. – Обещаю, сватать никого не будем.
– Ловлю на слове! – Они дошли до мотоцикла Патрика, старенького «триумфа», который разбирали и собирали столько раз, что облик изменился до неузнаваемости. Смахнув с кожаного седла пылинку, Патрик уже собрался сесть, даже ногу перекинул, как вдруг окликнул приятеля: – Ой, чуть не забыл. Про тебя спрашивали.
По спине Дэнни поползли мурашки.
– Кто?
Насмешка в глазах Патрика погасла, будто он предвидел реакцию приятеля.
– Эван Макганн.
Во рту Дэнни пересохло, в левом боку закололо, сердце застучало так бешено, что в любую минуту грозило вырваться из груди. Дэнни с трудом удалось изобразить беззаботность.
– Эй, шеф! – Теперь во взгляде Патрика читалось недоумение.
– Ну… – Дэнни растянул губы в улыбке. – Как он?
– Да не знаю, сам с ним не встречался. Просто слышал, что Эван вопросы задает.
– Так ему же двенадцать лет дали.
– Наверное, условно-досрочное заслужил.
– Похоже. – Сознание Дэнни наполнили кошмарные видения и сводящее с ума чувство опасности: пистолет Эвана направлен прямо в грудь.
– Что с тобой?
– Ничего, – кивнул Дэнни. – Полный порядок. Неожиданно как-то…
Приятель захохотал, повернул ключ зажигания – мотоцикл хрипло заурчал.
– Я же говорил!
– Что говорил? – сквозь рев мотора прокричал Дэнни.
– Братишка, чутье теряешь! – Патрик улыбнулся, нажал на педаль и помчался по Холстед-стрит.
Глава 3. Без багажа
В последний день Эвану выдали его собственную одежду. Отобрали казенные матерчатые туфли, выложили на исцарапанную стойку ботинки сорок пятого размера с металлическими набойками и проездной. Вернули золотой зажим для денег. Вручили пятьдесят долларов – щедрый подарок от штата Иллинойс должен был направить на путь истинный и сделать из бывшего вора добропорядочного гражданина.
Он стоял у здания тюрьмы рядом с двумя негритянками, которые с подозрением косились на него и жаловались друг другу на растущие цены. Подошел какой-то бывший заключенный, тоже из только что выпущенных, но знакомиться с ним не хотелось. Бесконечную подъездную аллею обрамляли чахлые деревья. Ржавая водонапорная башня с аккуратной надписью «Стейтвилль» выглядела по-другому с этой стороны забора. Над головой расстилалось бесконечное пронзительно-голубое небо. Осенний воздух пах свободой и бесчисленными возможностями. Закрыв глаза, Эван вдыхал его полной грудью.
Надо же, часы остановились! Семь лет, два месяца и одиннадцать дней он жил по распорядку – подъем в пять тридцать, перекличка, душ, обед, прогулка, мастерская, ужин, перекличка, отбой. Повторить две тысячи раз.
Зато теперь в желто-черном полосатом автобусе конвоиры не сторожили дверей, а на запястьях не гремели цепи. Устроившись на переднем сиденье, он смотрел в лобовое стекло. Стейтвилль постепенно скрывался из виду. Каждое пожухшее деревце, каждый облупленный указатель выглядели воплощением чистоты и свежести.
