Проект давал обитавшим на «Фениксе» астронавтам не только кислород, но иногда и пищу (хотя, как сказал Лао, первый урожай карликовых помидоров по вкусу напоминал виноград, но все-таки члены команды не без удовольствия отдали предпочтение «живой» пище, на какое-то время заменившей искусственное волоконное мясо и синтезируемый белок), а также успешно перерабатывал биологические отходы, что позволяло экономить на выбросах мусора за борт, потреблявших изрядно энергии. Баснословная, хитроумная автоматика неустанно внимательно следила за содержанием в искусственной атмосфере станции кислорода и углекислого газа. В общем, жили, приспосабливались, работали.
— Все никак не пойму, нахрена тебе выращивать дурь, если тут нельзя покурить? — Невидимые динамики воспроизвели звук открывающейся двери, овальная заслонка, соединявшая культивационный блок с сектором биологического контроля искусственной атмосферы на станции, открылась, и, потягиваясь, вошел Мейсон Кейдж — главный инженер первой международной экспедиции на Марс.
Его рабочий комбинезон украшало множество отвисших карманов, в которых находился различный инструмент, который мог потребоваться в любую минуту. Жизнь на космической станции только внешне казалась обманчиво монотонной, а на поверку любила преподносить множество сюрпризов, как приятных, так и не очень. И поэтому умелые руки штатного инженера в нужный момент приходились как нельзя кстати.
— Да она и так спеклась, похоже, недоглядел, — разочарованно вздохнул Гай, склонившись над кадкой, стоявшей чуть в стороне от остальных, над поверхностью которой еле держался крохотный скукоженный росточек канабиса. — Похоже, я где-то все-таки перебрал с биодобавками.
— Так выполи, — предложил Мейсон, чьи познания в растениеводстве ограничивались лужайкой на заднем дворе его дома в Стэнфорде. — Только место занимает.
— Пусть еще посидит. Зато, думаю, ты бы сам точно не отказался от затяжки магической смеси, привезенной из космоса. — Он немного подумал и добавил: — Я бы назвал ее «Звездная пыль».
— Пф, ясное дело, — глянув на бирку, которой был помечен контейнер с синтезированным почвозаменителем, на которой значилось «Боб Марли», Мейсон зажмурился и широко зевнул. — Даже у меня от дредастого растамана уши вянут.
Гай помимо нагрузки, входящей в основной перечень экспедиционных исследований, занимался изучением воздействия музыки на растения в условиях невесомости. Некоторые ветви и стволы его подопечных украшали ярлычки с пометками произведений Френка Синатры, Баха, Луи Амстронга, Дюка Эллингтона и Антонио Вивальди, а также популярных в конце 40-х «Стереофонических эльфов» и их «Сладкозвучный серебряный блюз»…
— Ты просто в него не въехал, — откликнулся Гай, заботливо колдуя пульверизатором над кустом королевской бегонии.
— Ну-ну. Вкусно пахнет, — Мейсон подошел поближе. — Что это?
— Stephanotis floribunda,
[7]
— мечтательно проговорил биолог, бережно потрогал нежный цветок, покачивающийся на продолговатой ножке, образованной его белыми лепестками, и перешел к кадке с пальмой. — Погоди, вот зацветет в полную силу. Ты, кстати, разобрался с вентиляцией, я ведь просил?
— Угу. В следующий раз просто не перегружай основной энергоблок при распределении освещения, и все будет тип-топ.
Для нормального развития растений на станции требовалась хорошая освещенность. Поэтому гидропонная установка была оборудована специальной батареей и светильниками, заменяющими растениям Солнце. Необходимую в невесомости циркуляцию воздуха создавали вентиляторы под потолком.
— Как поспал?
— Да хреново, — отмахнулся инженер. — Душу бы продал за хорошо прожаренный стейк с кровью и стручковой фасолью, — он сглотнул и поморщился от собственной минутной слабости. Мечтать о мясе, за которым в голове послушно потянутся воспоминания о других замечательных радостях, привычных на Земле, в данной ситуации было глупо. — Как сеанс связи? От наших вестей нет?
— Отстают от графика, но эта сумасбродная парочка русского и китайца обещала разобраться как можно скорее, — Гай пожал плечами и, отложив садоводческие инструменты, взял дневник наблюдений, сделав несколько записей грифельным карандашом. — Если все-таки не успеют, заберем их на следующем витке.
— Наверняка решили втайне от начальства обратить местных аборигенов в свою нерушимую веру. Знаю я этих коммунистов, — почесался Кейдж и направился к выходу из отсека. — Ладно, я на кухню, сварганить тебе чего-нибудь?
— Как обычно, только на этот раз постарайся не забыть про две ложки сахара. Буду минут через пятнадцать.
— О'кей, — Мейсон, не оглядываясь, сделал ручкой, и овальная перегородка закрылась за ним.
* * *
Бур «Малыша» жадно вгрызался в грунт, разбрызгивая вокруг себя тучи багровой пыли. Мощный двигатель натужно ревел, заставляя вращаться конус из титанового сплава, который все глубже и глубже погружался в недра Красной планеты.
Чен Лао внимательно следил за показателями бура, выводившимися прямо на электронное табло, вмонтированное в стекло шлема на его скафандре. Пока что уровень давления гидравлического привода был в пределах нормы. Но «Малыш» ужасно отставал от графика, и тайконавт мысленно разрывался между врожденной осторожностью и желанием побыстрее закончить работу. Отставание в расписании работ грозило тем, что «Феникс» пройдет над их головами и вновь исчезнет на двадцать четыре часа. Лао совершенно не радовала перспектива провести еще сутки в тесной клетушке «Малыша». Ему хотелось вернуться на «Феникс» и всласть понежиться в своем отсеке, размер которого хоть и ненамного превышал комнаты в жилых блоках марсианской колонии, но все же казался китайцу гораздо уютнее. Возможно, все дело было в психологии. Межпланетная станция «Феникс» была создана на родной планете Чена и несла в себе знакомую энергетику. А на Марсе все было не по фэн-шую.
— Лао, дружище, прием!
Из динамиков послышался хриплый голос Дмитрия, судя по знакомой мелодии на заднем фоне, в очередной раз наслаждающегося своим любимым фильмом.
Заправлены в планшеты
Космические карты,
И штурман уточняет
В последний раз маршрут.
Давайте-ка, ребята,
Споем перед стартом:
У нас еще в запасе
Четырнадцать минут.
[8]
— Митя, будь любезен, выключи эту адскую какофонию! Мне хватает компании одного сумасшедшего меломана в виде Гая. Хотелось бы отдохнуть от этого хотя бы на Марсе.
— Ты что, дружище, это же классика! — В голосе Дмитрия послышалась обида, но музыка на заднем фоне тут же стихла. — Лао, начальство хочет знать, успеем ли уложиться в норматив?
