В том Демре-смертнике не было людей. Но в фильме показали, как кошку, черную кошку с белыми лапками и хвостом, загнала в угол неизбежная серость, поглотила, превратив в серебристый коврик в форме кошки, который несколько мгновений корчился, а потом растаял. Девочка начала орать.
— Все хорошо, милая, все хорошо, это лишь телепередача, это все не по-настоящему, старый глупый фильм. — Мать обнимала ее, а отец быстро переключил на какое-то шоу про ясновидящих.
Но Лейла видела значок в углу экрана и понимала, что он значит. Это были новости, это была правда. Откуда это, где это происходит? Ей было семь, может, семь с половиной, но картинка, как ее мир, родители, все и вся, что она любила, особенно Бубу, кошка, которая охотилась на мышей в теплицах, превращается в серую плесень, заставляла ее просыпаться с криком от ночных кошмаров. Годы спустя, когда она пересказала историю на семейном собрании, то наконец выяснила, что это сняли в ответ на заявление Анкары о придании особого экономического статуса развитию нанотехнологий, чтобы повысить научный статус Турции как кандидата на вступление в Евросоюз. Это была искусная компьютерная анимация, показывающая, как сбежавшие репликаторы пожирают мир. Пророком нанотехнологического конца был плотный элегантный мужчина с аккуратно подстриженными седыми усами и самыми узенькими глазами, какие ей доводилось видеть. С тех пор она много раз видела Хасана Экена, поскольку он все еще был экспертом по опасностям гонки нанотехнологий. Доктор Слизь, как называли его журналисты, но в ту ночь он был ангелом смерти. Он напугал ее больше, чем кто бы то ни было до или после. Репликаторы — это смерть.
Она обвинила потенциальных новых клиентов в том, что они гики и преступники, занимающиеся репликаторами. Да, так не работают с клиентами.
— Короче, биоинформатика — это наука о том, как ДНК… это материал в ядре каждой клетки твоего тела, которая программирует, как соединяются протеины, создающие живое вещество… — начинает Яшар.
— Я в курсе, что такое ДНК.
— Ну, биоинформатика смотрит на ДНК не с точки зрения наследования и строительства клеток, а как на информационный процесс, практически как на программирование. Каждая спираль ДНК — сложный пример биологической программы, в которой рибосомы синтезируют белки. ДНК можно использовать как химический компьютер, я уверен, даже ты слышала о биочипах, тут полдесятка лабораторий работают над проектами биочипов, СМИ всегда о них трубят, это прямое соединение технологии и человеческого мозга, который сам по себе представляет последнюю границу, а если открыть череп, то цептепы будут звонить прямо в мозг собеседника, отправлять картинки в зрительную кору. Вам нужно будет только подумать что-то, и цептеп передаст вашу мысль в чужие мозги.
— А вот это звучит для меня как научная фантастика, — говорит Лейла. Она произносит это лишь потому, что отмечает, как мило хмурится Асо, упорно пытаясь что-то объяснить, причем это выражение лица обращено вовнутрь, словно он пытается сначала убедить себя, а потом уже кого-то еще.
— А ты знаешь, что такое некодирующие ДНК? — спрашивает Яшар.
Лейла пытается придумать умный ответ, но качает головой.
— Ну, человеческий геном избыточен, то есть два процента ДНК делают всю работу по обучению рибосом, которые строят протеины, а те формируют клетки твоего тела. Девяносто восемь процентов нашей ДНК просто сидит и поплевывает в потолок. Заполняют пространство в гене.
— Для биоинформатиков — это вакантное пространство памяти, — говорит Асо. — Упущенная вычислительная мощность. Пока не появится преобразователь Бесарани — Джейлана.
— Преобразователь Джейлана — Бесарани, — быстро поправляет Яшар.
Асо поднимает палец. Он начал, значит, он и закончит.
— Преобразователь Бесарани — Джейлана — это молекулярная машина, которая воспринимает информацию с программируемых наночастиц в кровотоке и преобразует в мусорную ДНК.
Лейла понимает, что в этом месте надо выглядеть впечатленной.
— Преобразователь записывает информацию на резервные мощности некодирующих ДНК, — говорит девушка.
Они все еще ждут.
— Ага.
— Подумай-ка минутку о том, что это подразумевает, — просит Асо.
— Вы храните информацию в клетках. — Они ждут большего. — Вы превращаете живые клетки в… крошечные компьютеры?
Ага, теперь они выглядят более довольными.
— А сколько клеток в человеческом теле? — спрашивает Яшар.
— Столько, сколько звезд на небе! — неожиданно провозглашает Зелиха.
— Десять триллионов клеток, — говорит Асо, — а внутри каждой клетки тридцать две тысячи сто восемьдесят генов, три миллиарда баз, восемьдесят пять процентов из которых некодирующие. — Странный взгляд, так смотрят фундаменталисты.
— Перемножь цифры, — умасливает ее Яшар, но Лейле никогда не удавалось держать в голове нули.
— Тысяча миллиардов, — неуверенно блеет Лейла. — До фига.
Яшар качает головой.
— Нет, нет, нет. Одна тысяча триста пятьдесят зетта-байт информации, которую можно сохранить внутри каждого человеческого существа. Зетта-байт! Есть числа, которым еще не придумали имен. Но все, что можно записать, можно и прочитать. Ведь компьютер не что иное, как механизм, который прочитывает инструкции в одном месте и записывает ответы в другом.
— Вся музыка, когда-либо написанная человечеством, вместится в аппендикс, — говорит Асо. — Все книги во всех библиотеках займут лишь несколько миллиметров тонкого кишечника. Все детали твоей жизни можно записать и воспроизвести. Запись размером с желудок. Ты сможешь проживать чужие жизни. Можно загружать таланты, способности и новые навыки и хранить их постоянно. А не как сейчас, когда информация стирается, если наночастица удаляется из системы. Преобразователь Бесарани — Джейлана записывает информацию прямо в клетки тела. Хочешь играть на пианино? Пожалуйста. Хочешь запомнить пьесу или выучить все подобные дела из библиотеки юридических материалов? Иностранные языки, прокладка труб своими руками, программирование, физика и химия — пожалуйста. Теперь лишь от тебя зависит, что ты будешь делать с ними, как только их получишь, как ты будешь использовать их. Мы не гарантируем профессиональную компетенцию, лишь то, что информация тут, закодирована в твою ДНК.
— Пойдем, посмотришь, — говорит Яшар.
Все ерзают, чтобы выпустить Яшара из-за стола и добраться до двери в дальней стене.
Склад за дверью настолько же темный, прохладный и просторный, насколько офис светлый, жаркий и тесный. Он пахнет свежими шлакобетонными блоками, сохнущим цементом, краской и электроникой. Асо включает батарею ламп. В центре склада высится единственный сверхкомпактный сервер, который технари обычно называют «лезвием». Он обмотан трубками, которые бегут к массивному охлаждающему устройству под потолком. Но это не просто склад, а владения паутины и птичьих гнезд, приклеенных под карнизами, и пыль поблескивает в свете, который пробивается через высокое узкое окно.
