Книга Ведущий в погибель, страница 126. Автор книги Надежда Попова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ведущий в погибель»

Cтраница 126

– И отчего же не участвуешь?

Quelle honte [159] , – укоризненно заметил фон Вегерхоф. – Рассуди сам, какова будет реакция соперников и соратников на мое ранение, буде таковое случится. Если оно будет легким и на видном месте, все присутствующие смогут пронаблюдать процесс чудесного исцеления во всех мелочах. Если я и впрямь скачусь с коня, свернув себе шею, то, полагаю, стану мишенью для менее, чем ты, осведомленных собратьев-конгрегатов или кандидатом в новые Лазари. Ну, а кроме того, мое участие будет попросту бесчестным по отношению к прочим воителям, если я буду биться в полную силу, или – не имеющим смысла, если стану сдерживаться. Никакого удовольствия en tout cas [160] .

– Какое вообще в этом может быть удовольствие? Понимаю – бой, настоящий. За что-то или ради чего-то, хоть бы и по́шло ради денег. Но это…

– О, ты себе просто не представляешь, Гессе, какие на самом деле разворачиваются на ристалищах схватки. Всевозможная шелупонь, красующаяся в новеньких доспехах – это лишь часть, и притом не самая важная; и это извращение с копьями в упоре – тоже не главное. На турнирах, бывает, встречаются злейшие враги, которые решают свои споры всерьез, и это – это бой. Настоящий.

– В настоящем бою важна победа, в настоящем бою победа – значит жизнь. А в ваших игрищах важно не нарушить ненароком какого-нибудь «кодекса». Не приведи Господь ударить этак вот из-под заковыки – заплюют и обесславят.

– Драться без правил легко, Гессе. А ты попробуй по правилам. Что проще – победить в бою на широкой площадке в пятнадцать шагов или в тесной комнатке три на три шага? В чистом поле или на узеньком мостике?.. «В наших игрищах» есть законы, которые ты соблюдаешь, если вздумал назваться искусником в боевых навыках. Носишь рыцарскую цепь, имеешь рыцарское звание, лезешь в рыцарские потехи – будь добр играть по установленным правилам. Убить, Гессе, можно и стрелой из-за куста, а ты докажи, что можешь и вот так, будучи ограниченным в действиях. Покажи мастерство… Ты, mon cher clochard [161] , просто не приемлешь боя как вида досуга, ибо для тебя он всегда был лишь средством к выживанию – любой ценой; а в академии (знаю) такой подход лишь развивали и упрочивали.

– Не трогай академию, – одернул Курт, и стриг отмахнулся:

Mon Dieu; и не думал.

– Ага, – заметил он с усмешкой. – Теперь, кажется, на больную мозоль наступил я… Ну, пусть будет так; не станем сейчас спорить, есть дела и важнее. Удалось что-нибудь выяснить?

– Стригов в зале нет, – пожал плечами фон Вегерхоф, лениво устанавливая фигуры по местам; Курт покривился:

– Да что ты? Вот это неожиданность… А я думаю – один все же имеется.

– Если твои слова есть тонкий намек, то он крайне неуместен. En premier lieu, со слов Арвида делается непреложный вывод о том, что высших в нашем деле нет (и об этом было уже сказано); а еn second lieu – если б они и были, я бы почувствовал. В нашем случае имеется только сообщник – из простых смертных.

– Но ведь ты не предавался все эти полтора часа лишь соблюдению собственного renommée и созданию моего, верно? Ты ведь пытался задавать наводящие вопросы, поднимал интересующую нас тему? Следил за реакцией? Кто-нибудь нервничал, учащалось сердцебиение, поднималось давление, кто-то затаивал дыхание?

– Да почти все, – отозвался стриг снисходительно. – Все, кроме фон Лауфенберга. Как верно заметил ландсфогт, никто не говорит, но все думают о том, что случилось в моем доме, и всякий раз, когда я касаюсь темы, связанной с интересующим нас предметом, каждый из присутствующих чувствует себя ne pas son assiette [162] . Приличия требуют выразить сочувствие, но благопристойность не позволяет заострять внимание на моих отношениях с безродной девицей, взявшейся неведомо откуда, в то время как я уже не первый год тесно общаюсь с дамой высокого сословия, которую все прочат мне в жены. Собственно, граф также замечен в описанных тобою проявлениях неуравновешенности, ибо был раздражен, ожесточен, страстно стремился выиграть, и сердце его колотилось всякий раз, как он создавал, по его мнению, выигрышную позицию, которая его обнадеживала.

– Иными словами, мы в полном пролете.

– Улыбнись, – посоветовал фон Вегерхоф негромко, вскользь бросив взгляд вокруг. – Ты едва не выиграл у бесспорного и неизменного победителя, ведешь беспредметный разговор с давним приятелем – а лицо у тебя, как у инквизитора, ведущего дознание.

– Есть предложения, как выбраться из этой выгребной ямы? – спросил Курт сквозь растянутую до ушей улыбку, и стриг пожал плечами:

– Есть. Работать старыми добрыми средствами – c’est-а-dire, делая выводы из уже полученной информации. По теории вероятий, если среди присутствующих есть наш подозреваемый – он уже проболтался в беседе с тобою или со мной, и притом не раз; все, что остается нам, это понять, кто именно и как… Партию?

– Нашел время! – не скрывая раздражения, бросил Курт, поднимаясь, и фон Вегерхоф пожал плечами.

Comme tu veux, – отозвался стриг равнодушно, отвернув взгляд к доске.

* * *

К трапезному столу Курт не возвратился – граф фон Хайне, единственный, с кем разговора так и не сложилось, как-то незаметно исчез вместе со всей семьей, а вести беседы с владелицей замка желания не возникало.

Этот вечер завершался не так, как предыдущий, попирая собою всяческие нормы установленных здесь порядков – зала пустела понемногу, обыкновенно уходящие первыми женщины все продолжали беседовать, собравшись небольшими пестрыми стайками, прежде держащиеся до предутренних часов мужчины в большинстве своем уже разбрелись по комнатам, и лишь молодежь все так же пересмеивалась с прежней оживленностью, сгрудившись у дальних скамей. Адельхайды тоже не было видно, хотя ее тетушка все еще пребывала на своем месте. При более внимательном рассмотрении выявилось, что гостей хозяйка наверняка покинет теперь не скоро – склонившись чуть набок, опершись о подлокотник стула, владелица твердыни сладко посапывала, даже во сне сохранив выражение суровости на сухом морщинистом лице.

На узкую крытую галерею Курт вышел, на ходу расстегивая ворот, и остановился там, где голоса и непрекращающиеся музыкальные переливы, от которых уже звенело в ушах, были менее всего слышны. Стоящую у самых перил Адельхайду он заметил в полумраке не сразу и усмехнулся с искренним удивлением:

– И вы здесь? Покинули пост?

– Во-первых, там Александер, – пожала плечами она. – Во-вторых, сейчас особенно не за кем следить, и мое пребывание здесь – лишь дань гостеприимству. Тетушка, как вы, наверное, заметили, несколько неадекватна, и бросить гостей на растерзание себе самим было бы с моей стороны неучтиво; переведу дыхание и возвращусь в залу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация