– Я не могу раскрыть их имена.
– Это по-прежнему не объясняет, зачем вы сюда явились.
– Вы ведь J2B, глава LXVI?
– Вы заставляете меня терять время.
– Я понимаю, что при тридцати пяти евро за минуту ваше время весьма дорого. Но минуты Аннабель Доманж еще дороже, потому что они сочтены.
– Чего вы хотите?
– Среди тех, кто обладает политической и экономической властью во Франции, вы значитесь в самом верху списка.
– В чем конкретно вы меня обвиняете?
– Я приехал всего лишь для того, чтобы задать один вопрос.
– И ради этого вы ждали свадьбы моей дочери?
– Только тут я мог встретиться с вами. Завтра вы улетите на своем самолете в Милан, в Ла Скала, в понедельник будете в Лондоне, во вторник вечером в Нью-Йорке. Учитывая бюджет полиции, мои транспортные расходы ограничены, и мне удалось добраться только до Борделе.
– Есть телефон.
– Вы бы не стали со мной говорить. Я проделал восемьсот километров, и, судите сами, мне приходится из кожи лезть, чтобы получить ответ на один-единственный вопрос.
– Да что это за чертов вопрос?
– Я вам его уже задавал: знакомы ли вы с Аннабель Доманж?
Долгое молчание. Еще более долгое, чем сигара. Прерванное Тайандье:
– Если вы мне ответите «нет», я немедленно уйду.
– И станете допекать расспросами второй номер из вашего списка.
– А потом номер третий, до тех пор, пока не наткнусь на любовника Аннабель.
– Я ее знал.
– Пока нет доказательств, что она мертва.
– Простите. Я ее знаю.
– Она ваша любовница?
– Напоминаю, что мои жена и дочь неподалеку.
– Учитывая толщину стен, вряд ли они услышат.
J2B протянул руку к телефону. Три звонка и три: «Это я, можешь подняться в мой кабинет?» После чего к ним присоединились три человека. Один из них был тот самый тип, с которым они недавно столкнулись, по имени Линдси. Двоих остальных Тайандье никогда не видел. Бертело представил их комиссару, удовлетворившись именами. Кроме Линдси тут оказались Эрнесто и Хельмут.
– Если вы составите в Англии, Италии и Германии такие же списки, как и тот, что составили во Франции, комиссар, вполне вероятно, что эти господа окажутся в первой строке, как и я.
J2В вкратце обрисовал ситуацию троице в смокингах. Нахмуренные брови. Они были явно ошеломлены.
– Что за нелепая история?! – воскликнул Эрнесто.
– Были похищены любовницы некоторых высокопоставленных особ, вот и все. Я попросил вас прийти, чтобы узнать, не коснулось ли это и вас. Лично меня коснулось.
Он взялся за проблему как деловой человек. Собрание, определение заинтересованности, решение.
– Ты изменяешь Элен? – спросил Линдси.
– Да.
– Думаешь, сейчас время говорить об этом? – занервничал Хельмут.
– Вопрос не в том, чтобы говорить, а в том, чтобы действовать. Женщина, с которой у меня интимная связь, исчезла. Комиссар Тайандье сообщил мне сегодня, что то же самое произошло с другими людьми нашего ранга. Кто-то хочет подкопаться под нас. Если это вас не коснулось, возвращайтесь к гостям.
Тайандье оставалось наблюдать. Работу за него делал Бертело.
– Я своей жене не изменяю, – заявил Линдси, прежде чем уйти.
Двое других остались.
– Так я и поверил, что у него никого нет, – сказал Эрнесто.
– Эти англичане – все лицемеры, – процедил Хельмут.
– Где и когда вы видели ваших любовниц в последний раз?
– Вчера в Риме, – сказал Эрнесто.
– Моя здесь, – признался Хельмут.
– Ты ее притащил сюда? – удивился J2B. – Вместе с женой?
– Клаудиа о нашей связи ничего не знает.
– И кто она?
– Проще позвать ее сюда, – предложил Тайандье.
Немец колебался.
– Отсюда это дело не выйдет, – уверил его J2B. -Думаешь, я бы об этом заговорил, если бы был хоть малейший риск утечки?
Хельмут достал свой сотовый телефон. Через несколько минут появилась молодая женщина в облегающем платье, на высоких каблуках. Ее красота, прежде затененная тучей блондинистых супермоделей, виснувших на богачах в кабинете просто засверкала. Бертело и Эрнесто остолбенели.
– Карен?
– Твоя дочь?
Тайандье спросил себя, на какую же планету его занесло.
– Карен мне не дочь. Я ее просто выдаю за дочь, в том числе и своей супруге. Так что ее присутствие рядом со мной не вызывает подозрений.
– Как же тебе удалось всех провести?
– Поддельное свидетельство о рождении, одна бывшая любовница, согласившаяся сойти за ее мать.
Тайандье обратился к Карен:
– За последний месяц вы получали угрозы?
– Нет.
– За вами следили?
– Нет.
Он дал ей визитку с номером своего телефона и попросил позвонить, если случится что-нибудь подозрительное.
– Подозрительное?
– Я тебе объясню, Карен, – сказал Хельмут.
– А ты, Эрнесто? – спросил J2B.
– Она сейчас в Риме.
– Чем занята?
– Заседает в административном совете «Agip».
– Сколько ей лет? – спросил Тайандье.
– Двадцать шесть.
– Красива?
– Думаете, я рисковал бы своим очагом ради дурнушки?
– Как ее зовут?
Тот тоже заколебался.
– Достаточно имени, – успокоил его комиссар.
– Слоан.
– Мне совершенно необходимо с лей встретиться.
80
Джеймс Музее покинул Белый дом с иным представлением о мире. Американский президент преподал ему урок не слишком ортодоксальной геополитики. По дороге в агентство он завернул в «Max Blues Cofee», ближайшую к своей конторе забегаловку. Хозяин был человек спокойный, а в углу стояло пианино. В это время дня зал был почти пуст.
– Как дела у особого агента? – спросил Макс.
– Срочно нужны пиво и блюз.
– Устраивайся, сейчас принесу.
Музес сел за инструмент, увидел, что перед ним появился стакан, закурил сигарету и стал напевать «Stormy Monday»,
[27]
соло. В конце отрывка какой-то посетитель за стойкой отставил свой джин-тоник и захлопал в ладоши.
