– Мне надо позвонить по международному.
– Давай, это будет мой скромный вклад в дело спасения мира.
Он попытался дозвониться до агента Джеймса Музеса, но попал на автоответчик. В Вашингтоне была полночь. Натан решил позвонить капитану Санако. В Токио 4 часа дня. Ему ответил капитан Озан:
– Юкико Санако перешел на другую работу.
– Я работал с ним по делу об исчезновении Суйани Камацу.
– Дело закрыто. Извините, я больше не могу с вами разговаривать.
В трубке, которую Натан продолжал держать возле уха зазвучали гудки отбоя. Он позвонил в ФБР. Поскольку ему долгое время пришлось сотрудничать с Федеральным агентством, он знал порядок действий и пароли, позволяющие попасть на нужного ему человека. Ему ответил дежурный Натан услышал, как он стучит по клавиатуре компьютера чтобы добыть нужную информацию.
– Сожалею, но вынужден сообщить вам, что агент Джеймс Музес покончил с собой две недели назад. Его заменил агент Тейлор.
– Каковы причины самоубийства?
– Я не уполномочен сообщать эту информацию.
– Он оставил письмо?
– Я не уполномочен сообщать…
– Дайте мне координаты Тейлора, – оборвал его Натан.
Он повесил трубку с ощущением, что стал еще более одинок.
135
Натан въехал в Брюссель за рулем «фольксвагена-гольф», который одолжила ему Мари. Еще француженка сняла деньги со счета, чтобы он мог позволить себе продолжать расследование. Она слепо доверяла ему, ее вдохновляли пережитые вместе приключения в Эфиопии. Это был способ поддерживать связь с этим человеком, летучим, как эфир.
Свой временный паспорт он отдал на продление американскому консулу и забронировал билет в Дарвин: в один конец, чтобы убедить Фуркада, будто оставил расследование. Информация наверняка дойдет до Управления национальной безопасности, и его, хотя бы на какое-то время, оставят в покое.
Над бельгийской столицей спускалась ночь. Натан припарковался возле дома, где жила Сильви, поднялся и нажал кнопку звонка. Может быть, в квартире сейчас живет ее сын. Позвонил еще раз. Никакого ответа. Поскольку ключей не было, можно было прибегнуть к киме, который выкачал бы всю его энергию, но существовало решение более быстрое. Он встал в нескольких метрах от циновки перед дверью, собрал все физические и душевные силы, сконцентрировал внимание на одной точке – на створке двери чуть выше замочной скважины, подпрыгнул, закрутившись в воздухе спиралью, и резко выбросил правую ногу. Нога пробила дерево, замок поддался, дверь сорвалась с петель. Энергия ворвалась в холл и опрокинула пустую вазу. Натан вторгся в гостиную и убедился, что произведенный им грохот весьма удивил некоего человека, который до этого дремал перед телевизором с мятым пакетом чипсов в одной руке и бутылкой пива в другой.
– Вы кто? – по-английски спросил Натан.
Тип перед телевизором пришел наконец в себя, поднялся и ответил на том же языке, что и самозванец:
– Это скорее я должен задать такой вопрос.
– Сильви работала со мной.
– Она не оставила вам ключей?
– Она вовсе не собиралась умирать на прошлой неделе.
– Я ее предупреждал. Нечего было связываться с психопатами.
– А какого черта вы тут делаете?
– Смотрел Европейский кубок. Выигрывают англичане.
– У вас что, телевизора нет?
– Нет канала «Евроспорт».
– Вы должны мне помочь.
– Я не собираюсь вмешиваться в дела Сильви.
– Идите сюда.
Натан продемонстрировал ему, как теперь выглядит дверь.
– Это я сделал ударом ноги. Можете себе представить, что будет с вами.
– Вы такой же псих, как она.
Натан толкнул его к клетке лифта и поймал удивленный взгляд соседа по площадке, привлеченного шумом. Натан ослабил хватку.
– Сильви не была сумасшедшей.
– Проблемы, господин Вольштейн? – осведомился сосед.
– Мы как раз сейчас их решаем, – вежливо ответил Натан.
Он втолкнул Вольштейна обратно в квартиру и, пристроив Дверь на место, прислонил к ней швабру, которая упала бы при малейшем движении.
– Чего вы от меня хотите?
– Поработайте переводчиком.
Натан включил компьютер Сильви.
– Вы пароль знаете?
– Кристоф. Это имя ее сына.
– А ваше?
– Ален.
– Кристоф и ваш сын тоже?
– Это сын ее бывшего мужа. От меня она не хотела.
Натан вошел в почтовую программу.
– Сильви часто посылала сама себе записки для памяти, – сказал Ален. – А по возвращении сортировала их.
В голосе Алена Натан расслышал неподдельное волнение. Он сожалел, что вспылил. Последнее письмо было от 11 апреля, в этот день Сильви встречалась в Риме со Слоан Риччи. В отчете превозносились внешние данные и интеллектуальные возможности любовницы Эрнесто Бернелли. Она была красива до умопомрачения, имела дипломы лучших европейских университетов и занимала один из ключевых постов в нефтяном консорциуме своего любовника, который только что принял решение свернуть свою деятельность в экваториальных джунглях, чтобы не осквернять священную землю индейцев. «Мы будем инвестировать в новые энергоресурсы», – заявила Слоан Риччи.
На основе данных, которые она собрала об Аннабель Доманж, Галан Райлер, Суйани Камацу и Слоан Риччи, Сильви составила единый психологический портрет всех молодых женщин:
Аннабель, Галан, Суйани и Слоан осознавали возложенную на них задачу: обустроить мир и воссоздать новую реальность согласно собственной системе ценностей.
Их университетское образование и социальное положение дали им ощущение силы, которую они поставили на службу своей «щели». Власть, которой они обладают благодаря своим связям, усиливает их амбиции и способствует развитию мании величия.
Отказ от жизни в социуме и от брака, отсутствие друзей и семьи, общение с единственным мужчиной, который дает им возможность удовлетворить амбиции, способствуют развитию параноидальных наклонностей. У Слоан Риччи отчетливо выявляется мания преследования, которую усиливает нависшая над ней реальная угроза.
У всех этих женщин выявлено стремление к жертвенности, они всецело отдаются работе. Ни для чего другого места нет. Ни свободного времени, ни развлечений, ни общения.
Четкое представление о добре и зле, ощущение власти, мания величия, неспособность жить в обществе, склонность к паранойе, дух жертвенности – все факторы указывают на наличие психологического воздействия.
