– …копытца прямо с подковками! У меня на ботинках такие же! А Женька сегодня с работы поздно вернулась, мы с папой уже позавтракали…
Не Верино вроде дело, а все равно тревожно. Спрашивала Темочку, кем Женя работает, чтобы по ночам дома не бывать. Артем написал, что «дежурит» его Женя, а подробностей никаких. Но не врачом, точно – это Вера выяснила уже. Может, в милиции или еще в каких органах? Была у Веры одна пакостная мыслишка, но про такое даже спрашивать противно. Тем более Анютка сама все разъяснила, прямо как по заказу.
– …раньше барменом была, только не у папы в ресторане, а в клубе. А мы сегодня в игровой зал ходили, там есть автоматы, где надо по рыбкам кулаком резиновым бить…
– Так рыбкам же больно, Анечка.
У Веры на душе поспокойнее стало. Обычная у Жени профессия, тоже ресторанная, как у Темочки. Наверное, теперь не в обслуге работает, а в администрации…
– А сегодня меня Женька с продленки забрала, и мы потом в торговом центре гуляли. У Женьки клиент был трудный, она к нему специально ездила сегодня, поэтому она сейчас устала и спит. Бабуля Вера, нам на завтра стихотворение учить задали, а я его уже наизусть знаю. Хочешь, я тебе его прочитаю?
– Очень хочу… – рассеянно сказала Вера. Про «клиентов» опять непонятно.
– Зажигают фонари за окном, Сядь со мной, // поговори перед сном, // Целый вечер…
[6]
Хорошее стихотворение! Еще Верины мальчишки его в школе учили – и Тема, и Валерка.
– Бабуль, когда я у мамы жила, она ко мне вечером приходила меня поцеловать, а потом уходила сразу же, мы с ней не…
Вера толком пожалеть не успела – дверной звонок тренькнул, Дина стричься пришла, сразу с тортиком, по-семейному. Пришлось телефонный разговор сворачивать, до вечера.
Седина у Дины не совсем уж сплошная, сорок минут выдержали, потом смывали, потом стригли. А там «Трудная судьба» началась, чай заварился. Вроде выдуманная история, и актеры играют не шибко талантливо, вполсилы, а вот цепляет. Досмотрели, всплакнули немножко. Вера из-за Темочкиной глухоты, из-за того, что не видела его с осени. Дина – из-за своей беды… Хорошо с Диной посидели, душевно, под конец даже не поцапались, когда она деньги в прихожей вынула. Ну принципы у нее. Пришлось брать.
Потом ужинать пора, Вера картошки нажарила, тут Алка позвонила, попросила завтра ребят после школы в поликлинику сводить, за справками для бассейна, потом «Вести» начались. А Темочка по этому скайпу все не вызывал, а самой неудобно. В одиннадцатом часу, когда Вера уже легла, наконец, компьютер замяукал радостно. Она даже халат не запахнула, так подбежала.
– Алло, Темочка?
– Бабуль, это я. – У Анечки лицо всегда строгое, а в черно-белом варианте, вообще как на пропуске секретном: – Баба Вера, мне скучно очень, поговори со мной?
– Давай, поговорим, сейчас… – Вера нащупала стул, подтянула к себе, села перед экраном как диспетчер перед пультом: – Анюта, а папа дома?
– Папа дома был, а сейчас уехал. Мы кино смотрели с ним, а он потом собираться начал…
– А ма… а Женя?
– А Женька на работу убежала, она прямо опаздывает. Я одна сейчас, бабуль.
– Ну и я вот тоже одна, Анюточка.
– А тебе не страшно? – заинтересовалась Аня.
– Да кого мне бояться-то, крохотка? – очень громко задумалась Вера. – У меня дверь железная, на ней сигнализация стоит, а будут под окнами хулиганить, я милицию вызову.
– А я милиции не боюсь! И хулиганов тоже! – сразу отозвалась Аня.
Прямо как Темочка в детстве, тот тоже всегда хвастался, если ему страшно было. Но Аня неведомым врагам грозить не стала:
– Я плохих снов боюсь, бабуля Вера. Мне снится, что меня за горло душат, бусиками. Я поэтому ночью всегда боюсь на кухню ходить…
– Ох ты ж господи!
Анечке краткого вздоха словно с лихвой хватило.
– Бабуля, ты не уходи никуда! Я сейчас на кухню схожу, какао себе сделаю и приду. А если мне страшно будет, то я тебе крикну, хорошо?
И ускакала, только косички перед экраном мелькнули. А Вера заскрипела стулом, уселась поудобнее – она же без тапочек в залу вбежала, ноги сильно мерзли, хоть и в носках.
– Бабуль, а расскажи мне сказку, ладно? Только не сказочную… – Аня вернулась с кружкой и бутербродом. Отхлебнула, прожевала, на экран уставилась. А за спиной у нее подушка торчит и ножку от торшера видно.
– Анечка, ты укройся как следует, а то холодно будет, простудишься.
– Не простужусь. А если и простужусь, то со мной ничего плохого не произойдет, я даже не умру, я точно знаю.
Ну вот чего с ребенка взять: одна ночью в квартире спать боится, а смерть ей не страшна. И все равно не дело ребенка одного без присмотра оставлять. Но это Верины мысли, тяжелые, строгие, а Анютка развеселилась, чирикает свое, гордое:
– Вообще все на свете смогу, когда вырасту! И буду всякое добро мир… людям делать, как Женя… и как мама… Только я не пешком на работу ходить стану, а на вертолете летать, потому что так лучше видно, кому плохо, и сразу можно быстро прилетать и помогать. Баб Вер, а жалко, что нельзя самим себе добро делать и всякие желания исполнять. Ну, в общем, чудеса. Женя говорит, что у нас в этом смысл жизни… в добре.
– Это она правильно, Анечка. Когда другим хорошо и спокойно, то и тебе хорошо, сердце не болит за тех, кого любишь…
– Так ведь тогда весь мир любить придется, а это трудно очень, бабуля!
– Конечно, трудно, – серьезно кивнула Вера.
Светлая какая у Темочки дочка. Вроде рано ей в восемь лет про смысл жизни рассуждать, у Веры мальчишки этим позже заинтересовались, и внуки про такое еще не говорят. Ну у Ани судьба такая, она взрослой стала раньше срока, оттого и мысли недетские.
– Анечка, ты ложись поуютнее, экранчик поверни, а я тебе сказку расскажу, как обещала.
На экране мелькнули обои, потом люстра показалась, потом темно стало совсем.
– Это я одеяло с головой накинула, чтобы норка получилась. Бабуль Вер, а ты мне можешь рассказать сказку про жизнь? Про то, как папа маленький был, про то, как ты замуж за Валериного папу выходила, про чего-нибудь, что на самом деле.
– Я тебе про соседку свою расскажу, про тетю Дину. Когда мы с ней молоденькие были, то в этот дом переехали, в один подъезд, она на четвертый этаж, а я на второй. У меня тогда Валера родился, а у Дины девочка Саша. Такая беленькая была, в кудряшках, как принцесса. Дина ее одна растила, ну и вырастила. А потом Саша окончила школу и уехала в Москву, в институт поступать. Но не поступила. Она вместо этого…
Про Динину дочку грустная сказка получилась, потому как взаправдашняя. Хорошо, что Анечка ее до конца не дослушала, засопела прямо в микрофон. Вера все сидела у монитора, глядела в темный экран, а отойти не могла: ребенок тогда совсем один в доме останется, без присмотра. Нельзя так, не по-людски.
