Де Катедраль вздохнул. Его ученик слишком много ездил, даже в течение академического года, слишком многое видел. Слишком решительные выводы делал он из того, что видел. Адепт догадывался: присутствие бывшего маэстро и будущего магистра в Китае на переломе веков и в России два года назад позволило ему узнать на практике то, что мэтр воспринимал из своего кабинета во Всех Душах в теории, а потому с определенной долей оптимизма. Ученик же поражал его тем, что оптимизма в нем не было вовсе, лишь бесконечная готовность что-то менять. Если бы мог понять мэтр де Катедраль, что именно… и как.
– Хорошо, – наконец согласился Адепт. – Видимо, время точечных рекогносцировок прошло. Составьте мне полный отчет о происходящем. Максимально полный, такой, который сможет подтвердить или опровергнуть ваши или мои предположения, и тогда мы поймем, что делать. Я. Вы. Совет Торн. Те, на кого совет может повлиять.
– Вы настолько мне доверяете? – улыбнулся ученик. – Не опасаетесь, что я преподнесу информацию так, что она подтвердит мой взгляд, а не ваш?
Де Катедраль тяжело поднялся из кресла.
– Я вам… доверяю, – сказал он, и Винсент отчетливо услышал пропущенную частицу «не». – Но еще больше, – продолжил Адепт, – я доверяю вашей гордыне: она не позволит вам подгонять выводы, полученные в ходе исследований, под начальную посылку. Ведь нас рассудит… даже не история, а современность.
– Вы, наверное, правы, мэтр, – не смутился будущий магистр и добавил: – Как удачно, что сейчас каникулы.
Де Катедраль прощально поклонился. Идя из кабинета к дверям и далее, к воротам, собеседники молчали. Внезапно гость вспомнил:
– Что же вы решили делать со статуей?
– Пожалуй, продам по кускам, – пожал плечами Ратленд. – Не могу сказать, что слишком дорожу ей.
Алхимик вдумчиво покивал головой, как будто по размышлении и сам пришел к тому же выводу. Уже выходя из ворот, Адепт снова оглянулся на дом и некоторое время с сомнением смотрел на участок угловой башни, странно выделявшийся цветом – как будто от серой кладки кто-то откусил кусок, а потом наскоро залатал похожим, но все-таки иным камнем… с золотистыми прожилками, тихонько поблескивавшими в темноте.
Если бы Винсент умел, он бы покраснел. Но он не умел и поэтому смотрел на прекрасный чужеродный угол дома вместе с мэтром, сохраняя полную невозмутимость.
– Неудачный образчик реконструкции, – наконец проговорил хозяин Мерсии, поняв, что оставлять незаданный вопрос без комментариев невежливо, – кладка совсем развалилась.
– М-да, – согласился Адепт. – Но это не самое страшное. У нас осталось два дела, мистер Ратленд. Во-первых, я хотел бы, чтобы, осуществляя сбор информации, вы минимально пользовались своими… другими способностями. Это опасно. Для вас и для людей.
Произнося свою первую просьбу, мэтр задумчиво устремил взгляд к Темзе и не увидел, что на лбу его собеседника, недовольного попыткой ограничения свободы воли, углубилась вертикальная складка между бровей.
– И второе, – продолжил де Катедраль как ни в чем не бывало. – Недавно похищенные сокровища ирландской короны
[136]
никому не нужны – это простые фамильные побрякушки. А вот шлем из Саттон-Ху, который, по слухам, прячется где-то в окрестностях Хэдингтона, а по другим слухам, даже в одном из здешних зеленых холмов… тот самый, что мы с вами в разговоре упомянули лишь вскользь. Не обнаружен ли он кем-нибудь, мистер Ратленд?
– Погребальный шлем англосаксонского короля Редвальда, упомянутого в хронике Беды Достопочтенного? Из Саттон-Ху? – уточнил Винсент задумчиво. – Железо, крытое бронзой… изукрашенной, насечки, выложенные алыми камнями тяжелые брови, полная лицевая маска, очень эффектная форма, смешные пшеничные усики из золота и длинные наушные пластины? Недавно обнаруженный в описях кладов англов.
Де Катедраль кивал. Таких подробностей о шлеме, действительно «недавно обнаруженном в описях», никто не знал.
– Нет, – заключил Винсент с доброжелательной растерянностью. – Ни этот, ни подобный ему шлем мне в окрестностях не попадался. Я же не искал погребальных кладов. Да таких у нас в Британии пока и нет. А жаль: уж я бы нашел ему применение.
– Не сомневаюсь, не сомневаюсь, – пробормотал последний алхимик, направляясь к экипажу. – Уж вы бы нашли. Что ж, прощайте!
Возвращаясь, де Катедраль не мог отвести от своего ученика мысленного взора. Очевидно, что способности его слишком необычны, а сам он слишком горд, чтоб обучение у кого бы то ни было пошло ему на пользу – и хоть он совершенно искренне полагал себя учеником Адепта, оба понимали, что научиться тому знанию, которого он жаждет, единственный преобразователь не сможет. Но бывший дирижер явно не считал себя всемогущим: напротив, алхимик чувствовал в нем желание приумножить свои силы как будто для какой-то решительной схватки. А как приумножает свои силы… достойный? Конечно, оружием, ведь суть оружия именно в том, чтоб сконцентрировать и увеличить энергию атаки в требуемой точке. Де Катедраль был абсолютно уверен, что мифический шлем Редвальда находится в доме, откуда он только что уехал, и не сомневался, что в обозримом будущем в нем окажутся и другие могущественные артефакты.
Тут таинственный председатель совета Торн вспомнил, как они несли по лестнице тяжеловесную статую, и засмеялся.
27. C’est ma guerre
[137]Великий алхимик был почти прав.
Проводив Адепта, будущий магистр вернулся в дом и, собрав драгоценные осколки статуи, перенес их в странную пустую комнату. В каждом его обиталище имелась такая комната – и в Синтре, и в Москве, даже в снимаемой квартире в Оксфорде, что уж и говорить о Мерсии-мэнор. Такие пустые и мрачные небольшие помещения будут потом у нашего героя и в других домах. Почему? Автор догадывается, а читатель может принять за данность. В комнате не было света. В ней не было очага. Не было стола, стульев, книг… ничего, кроме нескольких вещей на специальных подставках. Винсент Ратленд, еще молодой человек двадцати одного года, довольно давно решил для себя, что ему недостаточно собственных способностей; что если людская история, фантазия и поиск истины наделяли предметы и вещества мистическими свойствами, то с этим надо что-то делать. Киноварь, кровь, бумага, ртуть, сурьма, мышьяк, витекс, мандрагора, перстни, вода и чаша, омела, черный петух, корона, кинжал, погребальный шлем и редкий свиток, – все это в правильных руках работает.
