Нащупав каменный кулон, хранивший тепло его тела, я заглянула прямо в темно-карие глаза и сказала:
— Я люблю тебя.
Дэниел прижал меня к себе еще крепче и снова поцеловал, на этот раз горячо и властно. Мои колени опять предательски ослабели.
Оторвавшись от меня, Дэниел нахмурился.
— Ты понимаешь, что это значит?
— Да. Только я могу тебя исцелить.
Он отпрянул.
— Нет, Грейс. Я этого не допущу. Я не могу просить тебя совершить убийство… — Замолкнув, он отрицательно покачал головой. — К тому же это слишком рискованно.
— Мне все равно. Я готова.
— Грейс, речь не о царапине и капле крови. Тебе придется по-настоящему убить меня.
— Не держи меня за дурочку. Я все обдумала.
— Неужели? А ты понимаешь, что убить надо не только меня одного? В письме сказано, что нужно вонзить кинжал в волчье сердце. Значит, сначала я должен превратиться в волка, и тогда ты окажешься на волосок от смерти. Я лучше отправлюсь прямиком в ад, чем попрошу тебя о такой услуге.
От неожиданности я шагнула назад, на миг отстранившись от Дэниела. Такой поворот событий не приходил мне в голову. По правде говоря, я и думать забыла о том, что моя собственная жизнь будет под угрозой, когда я встречусь один на один с разъяренным оборотнем, прекрасно осведомленным о моих намерениях.
Я снова придвинулась к Дэниелу и взяла его за руку.
— Тебе и не нужно просить. Я сделаю что угодно, лишь бы тебя спасти.
— Серьезно?
— Да.
— Я не позволю тебе. Так нельзя…
— Тогда почему ты остался? Почему не уехал сразу, когда узнал, какова цена избавления?
— Потому что…
— Потому что именно этого ты и хочешь. Ты надеялся, что я сама обо всем догадаюсь.
Все это время я пыталась помочь Дэниелу. Но невозможно спасти человека, который не желает быть спасенным. Теперь я наконец-то это поняла, как поняла и многое другое.
Я сжала его руку.
— Если я права, позволь мне сделать это ради тебя.
Глянув на небо, Дэниел почесал за ухом.
— Ты и вправду уникум. Я хочу сказать, не каждый день твоя девушка предлагает тебя прикончить…
— Девушка?
На губах Дэниела мелькнула кривая усмешка.
— Ах, вот что тебя волнует больше всего? Черт, надо уезжать, пока я тебе окончательно не надоел.
— Никуда ты не поедешь.
— Правильно, ведь мы должны найти укромное местечко, чтобы я без помех превратился в оборотня, а ты вонзила нож мне в сердце.
— Не ерничай.
Дэниел посмотрел вниз. Мы все еще держались за руки.
— Ты говоришь об этом так спокойно… Поди, даже рука не дрогнет. — В его голосе появилась горечь. — А что потом? Будешь жить, как ни в чем не бывало, встречаться с типами вроде Пита, поступишь в Трентон без меня, прославишься и навсегда выбросишь меня из головы? Сможешь обо всем забыть и стать счастливой?
— Да, — сказала я.
Он освободился из моих объятий.
— То есть нет… Естественно, я переживаю! Точнее, начну переживать, когда придет время. Но пока мы можем быть вместе и жить так, как ты описал… не считая свиданий с Питом, конечно. Мне ведь не нужно убивать тебя прямо сейчас.
— Ты не понимаешь. — Дэниел отвел глаза. — Сегодня вечером я должен либо умереть, либо уехать, пока не натворил новых бед.
Я погладила его по щеке. Он дернулся от моего прикосновения.
— Мэри-Энн, Джеймс, Джессика Дей. Ты не причинял им зла. Это был не ты, верно?
Дэниел теребил свой амулет.
— Нет, не я.
— У тебя есть лунный камень. Будешь жить, как обычный… или почти обычный человек, и даже помогать другим, если захочешь. Мы не обязаны покончить с этим сегодня. Когда-нибудь… но не сейчас. — Я искренне верила, что можно отодвинуть неизбежное, только эта мысль и помогала мне остаться в здравом уме. — Именно поэтому тебе нельзя уезжать. Мы должны держаться вместе, чтобы я оказалась рядом, когда придет пора. Куда торопиться? Я освобожу тебя, когда пробьет твой час.
— Грейс, мне очень жаль, но не все так просто. Ты говоришь о времени, но у нас его нет. Откладывать нельзя. Многие жаждут моей крови. И если они тебя опередят…
— Кто — они? Скажи, кто желает тебе смерти? — свирепо спросила я. Окажись его враг передо мной, я свернула бы ему шею голыми руками, плюнув на христианскую мораль.
— Мой отец, например. — Глаза Дэниела расширились, как у испуганного ребенка.
— Он вернулся? Неужели это он?..
— Нет, — успокоил меня Дэниел. — Последний раз, когда я о нем слышал, он скитался где-то в Южной Америке. Я бы почуял его, будь он поблизости.
— Так в чем же дело? Давай решать проблемы по мере поступления. Все, о чем я прошу, — больше времени. Разве нельзя жить сегодняшним днем?
Дэниел вздохнул, словно устал спорить. Снова притянув меня к себе, он положил мою голову себе на грудь. Я прислушалась к двойному ритму. Ближе к моему уху раздавались спокойные, размеренные удары, чуть дальше угадывались частые, нервные толчки.
— Волчье сердце прячется за человеческим? — спросила я.
Дэниел хмыкнул, будто его удивило мое замечание. — Да, но только когда я в людском обличье. Когда я превращаюсь в волка, его сердце занимает место моего собственного. Но и в остальное время оно всегда со мной.
Наверное, поэтому и нужно дождаться, чтобы оборотень принял волчий облик — тогда вся сила удара придется на звериное сердце.
— Что подразумевается под «актом бескорыстной любви»?
Если уж я решилась убить Дэниела, надо удостовериться, что я все правильно поняла.
— В письме сказано, что метод сработает, только если оборотня заколет человек, любящий его больше всех на свете, совершив акт бескорыстной любви.
— Думаю, это значит, что твои намерения должны быть чисты, — произнес Дэниел, уткнувшись в мои волосы. — Тобою не должны руководить страх или ненависть — только искренняя беззаветная любовь.
«Совсем-совсем нельзя бояться?» Я представила себя один на один с волколаком. А вдруг я не справлюсь? «Я должна».
— Только любовь, — повторила я, отгоняя прочь сомнения.
— Да уж, — фыркнул Дэниел. — И ее первая жертва.
Он обнял меня покрепче. Автостоянка опустела и вновь заполнилась, прежде чем он, наконец, разжал руки. Погладив мои волосы, он поцеловал меня в лоб.
— А теперь сюда, — я встала на цыпочки и вытянула губы.
Дэниел увернулся.
— А как же твой брат?
