В действительности я даже не представляла, с чем мне предстоит столкнуться. В чем будут заключаться основные элементы моей подготовки? Кстати, Толбот как-то уж слишком интенсивно проверял мои способности и умения. «Программа» оказалась чересчур насыщенной. И я очень удивилась, когда он, встретив нас на парковке, отвез меня к жалкому торговому пассажу.
— Если ты полагаешь, что мне нужно оттачивать свой навык шопинга, для этой цели у меня есть Эйприл, — пошутила я, идя за Толботом к одному из магазинов.
— Забудь о развлекательных поездках, — бросил он и указал мне на вывеску. Часть букв отсутствовала, но я поняла, что мы находимся у входа в спортзал для ребят, занимающихся карате.
Я скрестила руки на груди.
— Если ты решил записать меня в группу детишек детсадовского возраста, то сообщаю тебе — даже не мечтай.
— Заведение закрылось год назад, — парировал Толбот. — Фонд «Рок Кэньон» взял его в аренду. Они хотят его отремонтировать и использовать для молодежного проекта. Но пока, приблизительно на неделю, помещение будет в нашем распоряжении. Отличное место, чтобы оттачивать твои способности в закрытом пространстве и под моим контролем. — Он вытащил из кармана ключ и отпер дверь. И придержал ее, пропуская меня вперед.
— Под твоим контролем? — переспросила я.
Я очутилась в небольшой прихожей, заставленной пыльными металлическими стульями. За ней открывался темный коридор, ведущий к тренировочному залу.
— Ты можешь поклясться, что там нет демонов и прочих пожирателей душ? — Я мигом вообразила помещение, полное гелалов и акхов. Они, не мешкая, выставили свои когтистые лапы и, когда я переступлю порог, прыгнут на меня, а потом…
Толбот хмыкнул.
— Я и сам могу на тебя напрыгнуть — но только если ты меня попросишь.
— Хотелось бы посмотреть, удастся ли тебе, — заявила я.
Толбот чуть покачал головой. И бросил на меня обнадеживающий взгляд.
— Глупые у нас шуточки, — заметила я. Мне стало неуютно, и я даже почувствовала себя виноватой, потому что отвечала на его заигрывания. У нас с Дэниелом были в данный момент не самые лучшие отношения, но этот факт не мог служить мне оправданием. — Извини. — Если Толбот вознамерился стать моим наставником, мне следовало заранее провести между нами четкую границу, не допускающую флирта.
Щеки парня порозовели.
— Ладно. Сегодня я намерен научить тебя некоторым новым приемам.
Мы потопали по коридору и вошли в обычный спортзал. На полу лежали спортивные маты, а стену увешивали треснувшие зеркала. Толбот открыл рюкзак и протянул мне комплект одежды для боевых искусств.
— Туалет напротив. Переоденься в эти ги,
[8]
а то испачкаешь свой наряд.
По дороге я ощупала материю куртки и штанов. Оставшись в одиночестве, стащила с себя брюки и рубашку. И быстренько напялила на себя ги. Мне было как-то неудобно стоять в одних трусиках и лифчике, когда от Толбота меня отделяла лишь тонкая стена. А что, если он появится в дверях?
Когда я выбралась из туалета, Толбот, конечно, ждал меня. Он уже облачился в собственные белые ги. Куртку, едва сходившуюся на груди, перехватывал черный пояс. Мышцы у него были такие же мощные, как на руках. Я посмотрела на его босые ноги. Почему ситуация казалась мне такой сюрреалистической?
— Итак, ты мистер Мияги, а я — Малыш-каратист.
[9]
— Что? — удивился Толбот.
— Ну, помнишь, мистер Мияги?.. Он мух ловил палочками для еды.
Толбот только глазами хлопал.
— Мы оба должны быть «всегда на стреме», — пояснила я.
Толбот потерял дар речи.
Я демонстративно трагически вздохнула. Полагаю, ребята, выросшие на ферме у отставных охотников на демонов, не очень хорошо разбираются в кино восьмидесятых годов.
— О'кей. Ты — великий мастер карате, а я — твоя ученица.
— О'кей, — без энтузиазма согласился он. — Но я не собираюсь тебя учить карате. Я пока не выбрал, что для тебя лучше: айкидо или ушу. И то и другое подходит для легковесов. Кроме того, тебе надо позаниматься с саблей. А затем настанет очередь арбалетов. Освоим палочный бой и, может быть, поработаем с луками и стрелами.
На сей раз изумленное выражение возникло у меня на лице. Но Толбот не шутил, а был совершенно серьезен.
Четыре дня спустя, в среду после полудня
Тренировки с Толботом оказались на редкость напряженными и интенсивными — и это еще мягко сказано. Он не притворялся, не щадил меня, никогда не брал тайм-аут, чтобы отдышаться или перевязать разбитую коленку. Мне приходилось вкалывать на полную катушку и держаться с ним наравне. Уж не знаю, как я ухитрилась добиться результата, но уже через пару занятий я набралась больше опыта и умения, чем за месяцы спарринг-партнерства с Дэниелом.
И Толбот не требовал, чтобы я сдерживалась. Наоборот, он всячески поощрял мои порывы. Он хотел, чтобы я взнуздала свои не до конца оформившиеся эмоции и сразу пустила их в дело. Я сама поразилась, как быстро его метод стал приносить плоды. Я становилась все сильнее и увереннее.
Тренировки стали для меня чем-то вроде наркотика — я полностью включала все свои способности и получала стопроцентную отдачу. Я просто растворялась в них, а после буквально звенела от распирающей меня энергии и мощи. И хотела еще. Но Эйприл как-то странно на меня посматривала, когда я возвращалась в школьный автобус. Она часто приставала ко мне с расспросами по поводу того, чем мы с Толботом занимаемся. Она не могла понять, почему я пребываю в таком восторге.
Я подумывала о том, чтобы встретиться с Толботом в субботу и устроить дополнительное занятие. Но мамочка (после памятного ужина с Гэбриелом) находилась в состоянии маниакального возбуждения и готовилась к сбору пожертвований для магазина мистера Дэя с поистине диким рвением. Она посвящала будущему мероприятию все свое время от восхода до заката и всячески привлекала к этому остальных домашних. Мне никак было не вырваться из дома в ближайшую субботу. Да уж, не ускользнуть мне от ее стремления напечь, а потом заморозить огромное количество ореховых тортов. До Хеллоуина оставалось целых шесть дней. Спасибо нашему проекту помощи нуждающимся, иначе я бы вообще не могла выйти на улицу.
К полудню воскресенья меня уже вовсю трясло — ведь я так долго не тренировалась!.. И в этом, разумеется, не было ничего хорошего. Кроме того, после службы мне предстояло отправиться с Дэниелом на пикник, который устраивали на церковной лужайке. По настоянию папы, мама соизволила предоставить мне двухчасовой отпуск, чтобы вместе с Дэниелом заполнить бумаги для Трентона. Я беспокоилась, что он может заметить произошедшие во мне перемены.
