— Да прекратите же наконец поминать имя Господа! — ревниво воскликнул пастор Ханли. — Вы сделали анализ крови человека, распятого пусть даже в первом веке, согласен, но ничем не доказано, что это был Иисус!
— А кто же еще, по-вашему? — вскинулся Макнил. — Больше ни один человек в истории не был приговорен к терновому венцу, к пытке острыми шипами, впивавшимися в кожу всякий раз, когда распятый пытался поднять голову, — видите подтеки? А волосы, посмотрите на их длину! Назаретянам запрещалось их стричь! Сто двадцать следов от ударов плетью, освидетельствованных хирургами, пять ран, подлинность которых установлена, бесконтактный отпечаток, Евангелия, историки — чего вам еще? Нет, вечно эти попы мешают ученым работать.
— Вера, профессор, не нуждается в доказательствах.
— Ну так держите вашу веру при себе, а нам оставьте доказательства.
Проповедник повернулся было к президенту, но прикусил язык, так и не воззвав к третейскому суду. Сползшие вниз уголки губ, побелевшие пальцы, вцепившиеся в лацкан пиджака, взгляд, устремленный в пустоту, — Джордж Буш-младший, казалось, приносил присягу. Его приближенным были хорошо знакомы такие минуты, когда он вот так погружался в себя и никто не знал, надолго ли ни что вообще с ним в это время происходит: подогрев ярости до точки кипения или, наоборот, попытка ее сдержать. Мелкий дождик постукивал в окна кабинета, и все присутствующие с интересом смотрели на капли, ожидая, когда хозяин соблаговолит к ним вернуться.
— Что я должен знать о клонировании?
Ирвин Гласснер встрепенулся. Вопрос президента был адресован ему. Застигнутый врасплох, он увидел, что к нему обернулись все лица, почувствовал, что краснеет, скрестил руки на груди, чтобы скрыть дрожь в пальцах правой. После этого, прокашлявшись, приступил было к лекции об энуклеации овоцитов в начале фазы деления.
— Конкретнее.
— Берется неоплодотворенная яйцеклетка, господин президент, из нее извлекается ядро, которое заменяют…
Он вдруг осекся.
— Ну?
Ирвин Гласснер уставился на снимки Туринской плащаницы: до него вдруг дошло, как связана его специальность с темой беседы.
— Чем его заменяют?
Не без усилия Ирвин Гласснер снова встретил президентский взгляд и продолжил, пытаясь унять биение собственного сердца:
— Его заменяют ядром, извлеченным из клетки клонируемого животного, предварительно лишив яйцеклетку питания, чтобы запрограммировать ДНК нового ядра. В случае удачи развившийся из яйцеклетки эмбрион имплантируется самке, которая выносит и произведет на свет существо, генетически аналогичное тому, у которого взята клетка.
Буш обвел сосредоточенные лица вопрошающим взглядом. В эту минуту к нему подошел метрдотель с телефоном на подносе. Он сказал несколько слов Первой леди, положил трубку и кивнул:
— Даты.
— Группе ученых из лаборатории Бриггса в Филадельфии удалось клонировать эмбриональные клетки лягушек еще в 1952 году. В 1986-м нами был создан теленок-клон, но дальнейшие опыты не предавались огласке. Европейцы — те продолжали потчевать общественное мнение своими мышами, кроликами и поросятами вплоть до кульминационного момента, когда в 1996 году родилась овечка Долли. Англичане утверждали, что это был первый клон млекопитающего, созданный из соматических клеток взрослой особи. Но мы, при соблюдении тайны, сделали это раньше.
— Мы?
— Соединенные Штаты, — уточнил Ирвин. — Кое-кто из моих коллег занимался этим с девяностых годов…
— Клонирование человека?
— Некоторых органов, с видами на использование в медицине. Но… Процент неудач около девяноста восьми… Целью опытов было получение тотипотентных клеток, идентичных клеткам донора, из которых могли бы выращиваться своего рода запчасти: нейроны, необходимые при болезни Паркинсона, панкреатические клетки для лечения диабета, сердечные ткани для инфарктников. Оговорюсь, что лично я принимал участие только в клонировании крупного рогатого скота.
Он заставил себя посмотреть на обрамленное бородой и длинными волосами лицо на негативе и добавил, закрывая тему:
— Мне известно, что секта раэлитов
[3]
сообщает об успешных работах по первому клонированию человека, но я в это не верю.
— Не верите?
От снисходительной улыбки на лице человека в сером Гласснер совсем смешался, сглотнул слюну и уточнил, кивнув на снимки Плащаницы:
— Как бы то ни было, клонирование клетки ДНК двухтысячелетнего возраста — чистой воды фантастика.
— Они это сделали, — прозвучал голос президента.
Гласснер судорожно стиснул пальцами сиденье стула. Кто-то передал ему зеленую папку. Он прочел отчеты, сравнил генотипы, анализы, заключения, снимки. В глухой тишине пробили большие часы на камине. Через несколько минут он поднял голову. По шее стекали струйки ледяного пота, слова застряли в горле. Он перехватил взгляд пастора — тот, кусая губы, вперился в зеленую папку в надежде на эксклюзив. Бадди Купперман сидел с открытым ртом и бессильно повисшими руками, не замечая, что уронил свои листки. Благоговейно глядя на изображение распятого, плакал профессор Макнил.
Ирвин собрался с мыслями, положил на место соскользнувшую на колени бумагу.
— Право, не знаю, что и сказать. Это… это не укладывается у меня в голове, особенно если вспомнить, в какой тупик зашли наши исследования в 1994 году…
— В 1994 году вы во Франции только время теряли на размножение коров, тогда как ваши коллеги на американской земле творили чудеса с кровью Христовой!
Последние слова, брошенные с ухмылкой, достигли северного угла кабинета, и спавший там спаниель приподнял ухо. Ирвин несколько секунд молчал, затем взял себя в руки и тихо проговорил:
— С девяносто четвертого года, господин президент, я работаю над клонированием мамонта, найденного в вечной мерзлоте Сибири. И могу утверждать, что при нынешнем уровне знаний трансплантация ядра ископаемой клетки не представляется возможной.
— Ископаемой! Мы говорим о крови Христовой, при чем здесь мамонты? Это чудесным образом сохранившаяся кровь Иисуса, знамение Нового Завета, донесшего до нас тайну Страстей Христовых!
— Это… этого не может быть, — только и пробормотал Ирвин.
— Думайте что хотите, — ответил ему доктор Сандерсен, — но из девяноста пяти созданных нами эмбрионов один был выношен и благополучно рожден.
— Лежать, Спот, — прикрикнул президент.
