Книга Саламандры. Книга 1. Трилогии огня, страница 33. Автор книги Ник Кайм

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Саламандры. Книга 1. Трилогии огня»

Cтраница 33

— У тебя еще что-то на уме, брат? — спросил сержант.

— Да, но я не хочу показаться неуважительным.

— Говори, брат, — поторопил его Дак'ир.

Емек помедлил, собираясь с мыслями, словно подбирая слова с величайшей осторожностью.

— Перед тем как мы отправились в Адронный Пояс, еще тогда — в Своде Памяти, — я услышал, как брат-сержант Тсу'ган сказал что-то о вашем соучастии в смерти капитана Кадая.

Емек умолк, чтобы оценить реакцию Дак'ира, но тот никак не отреагировал, и Саламандр продолжил:

— Большинство из нас не были там, когда погиб Кадай. И есть… вопросы, которые требуют ответа.

Дак'ир сначала решил сделать выговор боевому брату: допрос своего старшего офицера, в сколь угодно аккуратных выражениях, мог служить основанием для наказания. Но Дак'ир сам велел Емеку говорить открыто и поэтому сам и напросился. Вряд ли за это можно судить Емека.

— Правда в том, брат, что мы все виноваты в том, что касается трагической смерти Кадая. Я, Тсу'ган, все, кто ступил на Аура-Иерон, сыграли свою роль, даже сам капитан. Здесь нет никакой тайны, никаких мрачных секретов. Нас перехитрил ловкий и смертоносный враг.

— Воины-Драконы, — утвердительно произнес Емек в наступившей тишине.

— Да. Изменники знали, что мы придем. Они были готовы, расставили для нас ловушки. Они придерживаются старых обычаев, Емек: око за око, капитан за капитана.

— Но спланировать такую ловушку, это граничит с… одержимостью.

— Одержимый, параноидальный, мстительный — Нигилан воплощает в себе все это и еще много хуже.

— Вы знали его?

— Нет. Я встретил его только однажды — на Морибаре, скаутом седьмой роты, во время своего первого задания. Как и не знал его капитана, Ушорака, хотя тот вышколил своего протеже на отлично в мастерстве обмана и злобы.

— Это тот, что умер на мире-гробнице?

— Да, в кузнице крематория в центре Морибара. Кадай думал, что Нигилан тоже мертв, но, если только мы не столкнулись на Стратосе с призраком, он остался жить — и довольно неплохо, ведомый ненавистью и обещанием отомстить.

— И был он когда-то…

— Одним из нас, да, — закончил за него Дак'ир. — Даже сыны Вулкана небезупречны. Способность предать живет в каждом из нас, Емек. Поэтому мы должны постоянно испытывать себя и свою веру, чтобы избегать соблазнов и эгоистических идеалов.

— А Ушорак?

Лицо Дак'ира потемнело, и он опустил взгляд, точно вспоминая, хотя на самом деле он только слышал о деяниях Ушорака, которые привели его к проклятому вероотступничеству. Это случилось много лет назад, и Дак'ир не был тому непосредственным свидетелем.

— Нет. Он был из другого ордена, хотя позор от этого не становится менее унизительным.

— Нигилан проделал все это, только чтобы отомстить за своего господина… Он, должно быть, очень ожесточен. Нельзя ли как-нибудь реабилитировать его и изменников под его командованием? Бывали случаи, когда изменникам даровали прощение и предоставляли возможность покаяться. Как было с Палачами.

Дак'ир печально покачал головой:

— Это не Бадаб, Емек. Нигилан со своими приспешниками ушел в Око Ужаса. Оттуда нет возврата. Его последний шанс, как и последний шанс Ушорака, был на Морибаре. Они им не воспользовались, и теперь Воины-Драконы — наши враги, не отличающиеся от безымянных кошмаров варпа. Только я не думаю, что у Нигилана на уме была исключительно месть, когда он подстерег нас на Стратосе. Было в его планах что-то еще.

— Почему вы так думаете?

Дак'ир взглянул собрату в глаза:

— Просто такое чувство.

II
Распутье

Бок пронзило болью — Тсу'ган пошатнулся и оперся дрожащей рукой на стену. Черный мрамор холодил ладонь. Постояв минуту, Тсу'ган нашел в себе силы идти дальше. За пеленой почти нестерпимой боли он не заметил, что на стене остался отпечаток руки, от которого пошел пар. Сержант держал путь в зал Реликвий.

Как и многие другие сержанты, он остался на Прометее, ожидая вестей из Пантеона. Все гадали, что же может значить ларец, найденный на «Архимедес Рексе». Кое-кто считал, что, учитывая недобрые времена, ларец мог иметь отношение к месту, где примарх нашел уединение после окончания Ереси. Тсу'ган в этом сильно сомневался. Он был прагматиком, слишком трезвомыслящим, чтобы увлекаться далекими от реальности теориями. Он верил в то, что видел, чего мог коснуться. Он знал лишь один способ решать проблемы: в лоб, решительно и смело. И с таким намерением, пока Пантеон молчал, Тсу'ган созвал собственное собрание. На встречу явились несколько сержантов, которых втайне уведомил Иагон и которых привлекал блестящий пример для прометейца — Тсу'ган и оказываемое ему уважение. Они пришли по его просьбе, чтобы поговорить о «серьезной проблеме» внутри роты. Предметом обсуждения на тайном собрании, которое проходило в одном из немногих и редко используемых общежитий крепости, был Н'келн. Пока Тсу'ган шел по черным мраморным коридорам галереи, в нем снова ожило чувство вины за тайный союз, на которое вдобавок наслаивалось его отношение к смерти Кадая.

Он ждал в полутьме зала. Галогенные светильники были приглушены, в помещение попадал лишь свет снаружи. Они явились, один за другим: Агатон и Екбар первыми, один — суровый и многое повидавший, второй — тихий и задумчивый. Оба они были сержантами тактических отделений, как и сам Тсу'ган. Затем пришел Варго из одного из штурмовых отделений, ветеран многих походов. Де'мас, Кловий и Тифос явились почти сразу за ним. Последним пришел Навим, которому больше всех не нравилось это приглашение. Эти семеро Астартес, все опытные Саламандры, представляли пять тактических и оба штурмовых отделения третьей роты. Не было только сержантов Опустошителей, тех, кто сражался на Стратосе рядом с Н'келном. И конечно, отсутствовал Дак'ир. Он вполне четко показал свое отношение к недавнему назначению капитана.

Присутствующие братья-сержанты сняли шлемы, а Кловий и Тифос их вообще почти никогда не надевали, и в темноте вспыхнули их глаза. Тсу'ган подождал, пока все устроятся, пока будут произнесены взаимные приветствия и слова уважения, затем начал:

— Не сочтите меня изменником, ибо таковым я не являюсь.

Тсу'ган обвел пристальным взглядом собравшихся.

— Тогда зачем мы здесь, если не поговорить об измене, не отказаться от клятв, которые мы все принесли самому магистру ордена? — сердито, но в то же время не повышая голоса спросил Навим.

Тсу'ган примиряюще поднял руку, успокаивая Навима и одновременно предупреждая ответ брата Иагона, который стоял в темноте за спиной своего сержанта и наблюдал.

— Я хочу лишь сделать так, как лучше для роты и ордена, братья, — заверил присутствующих Тсу'ган.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация