Тсу'ган стоял у борта «Огненной наковальни», прямо позади смертоносного спонсона «Лендрейдера». Он не видел Претора с Огненными Змиями за массивным штурмовым танком, однако знал, что они замерли в ожидании у другого борта машины. Тсу'ган ощущал, как наэлектризован воздух от разрядов их громовых молотов. Запах озона щипал ноздри, и брат-сержант сосредоточился на нем, стараясь очистить свой разум. Скоро Саламандры будут свободны, свободны от злобного воздействия бастиона предателей. Тсу'ган со своим отделением не мог дождаться этого момента. Каждый, подобно сержанту, горел желанием покинуть пределы крепости и принять настоящий бой в чистом поле. Лишь Иагон казался подавленным.
После разговора с Агатоном у «Гнева Вулкана» капитан Н'келн снял часть воинов со стены.
Отделения Тсу'гана и Тифоса перешли к остальным резервам во двор. Хотя все детали плана Агатона Н'келн держал при себе, Тсу'ган понимал, что вскоре предстоит вылазка.
Капеллан Элизий, стоящий рядом с Тсу'ганом, — он присоединился к его отделению — думал точно так же. Он активировал свой крозиус арканум, зажатый в черном бронированном кулаке, и прорычал:
— Сегодня мы зальем пепел кровью зеленокожих и смоем грязь ксеносов с лика Скории!
Сверху до них доносился шум близкой схватки. Орки добрались до стен и начали штурм. За воротами не было слышно ничего, кроме приглушенного гула взрывов и боевых кличей. Перед воротами угрожающе поводила огнеметными орудиями «Огненная наковальня». Тсу'ган решил, что именно по этой причине зеленокожие остерегались главной дороги в крепость.
— Все равно сгорите!.. — прошептал он и прислушался к треску помех на канале связи.
Приказ Н'келна вот-вот должен был бросить их отряд на врага.
— Давай же!.. — бормотал Тсу'ган, сжимая болтер так, точно это была шея какого-нибудь орка.
Дак'ир притаился во мраке туннеля. Спереди донеслось отраженное стенами верещание хитиновых, следом — рев тяжелого огнемета Ба'кена. Примерно в полусотне метров впереди на фоне огня высветился силуэт внушительного Саламандра — тот отгонял тварей четко выверенными вспышками огнемета.
Илиад присел на корточки рядом с Дак'иром вместе с пятью десятками своих людей. Прижимая лазган к груди, он внимательно следил, как отогнанные хитиновые твари исчезают во мраке.
Запах чего-то острого и терпкого точно ужалил обостренное обоняние Дак'ира. Запах был едким, сернистым и навевал какие-то давнишние воспоминания. Запах напоминал ему дым и огарки…
— Как близко мы находимся от шахт? — спросил он Илиада.
Человек покачал головой.
— Не очень близко. Шахты гораздо глубже и на несколько километров дальше.
— Достаточно далеко, чтобы не слышать шума битвы над нами?
— Точно. Горизонт выработки укреплен армированными подпорками и металлическими листами, чтобы не пускать хитиновых, что так же изолирует забой от окружающих звуков. В любом случае мы от них далеко.
И тем не менее едкий запах не исчезал.
Судя по выражению лица Илиада, человек жаждал объяснений.
Однако Дак'ир не собирался ничего объяснять. Вместо ответа, он подал сигнал двигаться дальше.
«Гнев Вулкана» охраняли всего четыре отделения Саламандр. «Громобои» плохо подходили для боев на близкой дистанции, и потому Агатон с легким сердцем оставил их помогать оборонять место крушения. Остальных поделили на боевые звенья. Включая раненых, в некоторых звеньях оказалось по четыре боевых брата. Поселенцы отправились с Саламандрами в качестве проводников и подкрепления. С их помощью космодесантники быстро отыскали норы хитиновых и принялись ворошить их гнезда.
На ходу Дак'ир слышал доносящийся сверху шум битвы, похожий на приглушенные раскаты грома. Гром все приближался и приближался.
Стены крепости вот-вот могли пасть. Даже Опустошителям на высоких башнях приходилось несладко. Они вели огонь по оркам, штурмующим крепость, уже прямой наводкой, взявшись за простые болтеры и не обращая внимания на далекие фургоны и грузовики, которые пробивались вперед из тыла орды. Беспорядочным огнем с далеких машин, несущих большую часть тяжелого вооружения зеленокожих, время от времени царапало парапет, но стрельба, к счастью, велась бестолково.
Наверху лопнула ракета, на доспехи Тсу'гана посыпались обломки. Сквозь щели в наспех заделанных воротах время от времени виднелись злобно ощеренные орочьи морды. Зеленокожие по-прежнему не горели желанием штурмовать сами ворота. Все их усилия были направлены только на стены. Натиск там усилился почти до критической отметки. Боевые братья Тсу'гана держались стойко, сбрасывая орков в зеленый прибой, бьющийся о подножие стен. Рев цепных мечей разносился тарахтящим хором. Искалеченное тело Саламандра с грохотом рухнуло во двор. Брат Ва'ток: силовые доспехи расколоты, шлем проломлен ударом орочьей булавы. Пальцы мертвого Саламандра в латных перчатках еще конвульсивно подергивались, когда Фугис поспешил вперед, чтобы извлечь его геносемя.
Тсу'гана взъярила смерть брата. Потребовалась вся сила воли, чтобы не развернуться, не влезть на стену и там дать выход ярости.
— Кровь Вулкана! — зарычал он, вложив в слова всю свою злость.
Элизий разделял его чувство. Он стоял, неторопливо вращая крозиусом, чтобы размять запястье, и бормотал себе под нос злобные литании. Капеллан ждал более подходящего момента, чтобы озвучить свои гимны ненависти в полный голос.
— Поднять щиты! — услышал Тсу'ган крик Претора с противоположной стороны «Лендрейдера». По двору прокатилось эхо глухого лязга металла: штормовые щиты терминаторов соединились с наплечниками и защелкнулись.
Н'келн вот-вот должен был дать приказ. Треск помех в шлеме Тсу'гана сменился стальным голосом капитана:
— На наковальню, братья!
Ворота рухнули. Длинные струи пламени из орудий «Огненной наковальни» выжгли прилегающий к ним снаружи участок местности.
Огненные Змии под предводительством Претора вышли первыми, тяжело ступая по опаленной земле и круша дымящиеся орочьи останки. Воздух искрился от разрядов электричества, которое производили силовые генераторы громовых молотов. Пытаясь дать отпор, зеленокожие бросались на терминаторов, но словно наталкивались на непоколебимую скалу.
Огненные Змии несли опустошение вокруг себя, и Тсу'ган едва не разинул рот, глядя на буйство их силы. Они шагали сквозь зеленокожую орду, нанося удары щитами, круша черепа молотами. При этом Претор возносил хвалы прославленной первой роте, и одно его присутствие толкало воинов на еще большие подвиги. Тсу'ган сразу понял план ветерана-сержанта: тот нацелился на военного вождя орков.
— В пламя войны! — взревел Элизий, как только терминаторы вышли из ворот.
Тсу'ган бросился вперед вместе с ним, быстро сокращая дистанцию до братьев из первой роты. Выстрелы болтеров с близкого расстояния рвали орочьи ряды — Тсу'ган приказал открыть беглый огонь — и разносили зеленокожих на куски. Гонорий пустил в ход свой огнемет, запах хлынувшего прометия смешался с вонью горящей орочей плоти. Двигающееся за ударной группой боевое звено притормозило, чтобы дать М'леку выстрелить из мультимелты. Свирепый зеленокожий, на две головы выше Тсу'гана, в бронированном панцире из металлических пластин и гудящих сервомоторов, получив заряд в грудь, опрокинулся на спину дымящейся грудой со спекшимися внутренностями, раздавив при этом пару собратьев помельче.
