Глядя на себя в зеркало, он на минуту задумался, не стать ли ему кем-нибудь другим: риелтором или банковским служащим. Он вспомнил, что однажды сказала ему мать: «Пока тебе нравится то, что ты умеешь делать; а если повезет, то ты будешь уметь делать то, что тебе нравится». Но что он умеет? Катастрофа во «Взаимной лояльности» потрясла его сильнее, чем он смел себе признаться. Она возвращалась к нему в других снах: мальчик бьет по клавиатуре, до которой едва достает, и цифровая стена угрожает придавить его. Тетя часто говорила ему: «Любой может ошибиться», и она достаточно часто ошибалась в салоне красоты, так что несколько раз ее чуть не уволили. «Не бросай дело», — наставлял его отец незадолго до того, как навсегда ушел из семьи. Может быть, все они были правы. Так или иначе, его владениями по-прежнему оставался электронный мир.
Вернувшись в спальню, он надел пару древних штанов из зеленого вельвета, которые принадлежали еще его отцу. Они были ему велики и провисали на поясе, но, по крайней мере, они были не серые. Он надел гавайскую рубашку, черную с золотым, тоже отцовскую реликвию, и вошел в Голубую комнату новым человеком. Стянув целлофан с компьютера, он включил его и вышел в Интернет. Он знал уйму баз данных и досок объявлений и начал искать среди них объявления о работе. Слишком часто требовались работники по обработке данных и системному анализу, которые он считал ниже своего достоинства. В онлайновых версиях журналов «Аварийное восстановление» и «Системы поддержки принятия решений» тоже были списки. Еще идея: послать письмо Дону Файнстейну насчет работы. Он только что вошел в АОЛ, чтобы составить сообщение, когда всплыло уведомление о том, что ему пришло письмо. Письмо было отправлено на один из его анонимных адресов, и он понял, от кого оно, еще не открыв, но ничего не мог с собой сделать. Педократ интересовался, куда провалился Пряник. Не успев отдать себе отчет, он очутился в круглосуточном чате и уже обращался к ПЕНИСтому, который, кажется, ничем другим не занимался, кроме как торчал в чате.
«У меня тут полно не только времени, но и одной липкой штуки, не хочешь ее слизать?»
«Пена на ПЕНИСтом?» — напечатал он.
«Я знаю, что нравится мальчикам…» Заглот тоже был в чате.
«Мальчикам нравятся леденцы? — ПЕНИСтый. — Тогда пожалста, пусть сосут».
«Или чертик в табакерке», — написал Заглот.
«А то», — ответил ПЕНИСтый.
«Из чего только сделаны мальчики?» — написал новый парень, Грустный Малыш.
Тед раздумывал над ответом, но вдруг остановился. Он мог несколько часов проторчать в этом виртуальном пространстве и ничего не добиться. В конечном счете он будет все так же сидеть дома в одиночку, не имея реальной жизни. Неужели он никогда не изменится? Он глубоко вздохнул, отключился и пошел приготовить себе еще кофе. Вернувшись, он составил совершенно обычное письмо Дону и отправил его, думая, какой бы он получил ответ, если бы написал в стиле этого мальчикового чата. Чуть погодя он отважился выйти из квартиры, чтобы забрать почту, которая могла накопиться в ящике. Его ящик был погнут и торчал вверх, как рекордная эрекция, и он заботливо выпрямил его. Однако почты не было.
К тому времени уже перевалило за восемь. Он вернулся в Голубую комнату и занялся тем, что стал просматривать кое-какие свои предметы коллекционирования, складывая те, что нужно будет выкинуть. «Горки и лестницы» с одной фишкой, игрушечный барабан без палочек, свисток, семь комиксов про богатенького Ричи, галстук-бабочка на застежке… Когда он разбирал свой офисный бокс, ему с трудом верилось, что у него накопилось столько ерунды, но доказательства были налицо, начиная от севшей одежды и сломанных игрушек и заканчивая залогами любви и фотографиями. Там даже нашелся настоящий Билли, Тед тайком щелкнул его, и теперь он улыбался на фотографии, глядя вверх.
В девять часов он представил себе, как начинается рабочий день во «Взаимной лояльности» и как бы ему улыбнулась секретарша. В десять он бы встал, чтобы пройти мимо бокса Майры… И тут у него родилась мысль. Обшарив картонные коробки, принесенные из «Лояльности», он нашел офисный справочник и набрал номер.
«Вы позвонили, — услышал он автоответчик, — Майре Коннор. — Это уже было записано голосом Майры. — Оставьте сообщение после сигнала, — продолжал автоматический голос. — Если вы хотите поговорить с оператором, нажмите ноль».
Тед хотел бы поговорить с Майрой, но оставил после сигнала тщательно обдуманное сообщение. Она перезвонила неожиданно быстро. Он снял трубку после второго звонка.
— Алло.
— Тед? — Слово зависло в воздухе, как шарик, который вот-вот лопнет.
— Майра. Спасибо… спасибо, что перезвонила. — Он помолчал. Он так и видел ее в боксе, ее доброе лицо, повернутое к нему. — Я просто… подумал о тебе.
— Правда? Как мило. — Она издала какой-то звук, вроде бы хихикнула. — Я тоже иногда тебя вспоминаю. Ну, как жизнь после «Лояльности»?
— А… неплохо. — Нет, ужасно, сказал он про себя. — Я подрабатываю фрилансером, подыскиваю постоянную работу.
Они поговорили еще несколько минут, под конец Тед откашлялся и взял судьбу в свои руки.
— Слушай, я тут подумал…
— Да? — Казалось, она знает, что за этим последует.
— Я тут подумал, может, как-нибудь встретимся. Я имею в виду, пообедаем вместе.
— Конечно, почему нет? — Ее теплый голос успокаивал, доходя по узкой линии и размораживая какие-то заблокированные области в его мозге. — Где и когда?
Об этом он не подумал. Сегодня в «Бургер Кинг» не пойдет, это он понимал. Но Майра смогла ему помочь. В конце концов они договорились встретиться в полдень четверга в ресторане под названием «У Элены», недалеко от офисного здания «Взаимной лояльности».
— Ну что же, с нетерпением жду нашей встречи. — Она еще раз издала смешок. — Скажи мне, как я тебя узнаю?
Тед на секунду задумался.
— Я буду в серых брюках, — сказал он. Потом посмотрел на свои ноги. — Или, может быть, в зеленых вельветовых.
Майра засмеялась, чем доставила ему огромное удовольствие. Скоро он повесил трубку, но какое-то время не двигался с места. Он чувствовал, как внутри его собирается потенциал, как будто перезаряжается севший аккумулятор, обеспечивая возможности для какой-то будущей силы.
Обед «У Элены» в четверг. Во всяком случае, это какое-то начало.
Тед приехал в ресторан на пятнадцать минут раньше. Он сидел в машине, глядя на бело-голубой навес здания и никуда не торопясь. На самом деле он уже слегка поездил по округе, потому что выехал из дома в одиннадцать, чтобы наверняка не опоздать. Он захватил с собой последний номер «Фэрчестерского вестника», имея туманный план влиться в местное сообщество. Но газета так и лежала сложенной на переднем пассажирском сиденье, как нераскрытое приглашение. Он слишком нервничал, чтобы читать. В десятый раз за десять минут он дважды перещелкал каждым суставом. Когда его новые «касио» показали 11:59, он вышел из машины и вошел в ресторан.
