Это его место жительства и убежище. Он вышел из машины и обошел ее, чтобы выпустить Алекса, потому что еще на катке заблокировал дверь. Алекс отказался от поданной руки, хотя был еще на роликах. Он попытался поехать по плиточной дорожке, споткнулся на первом же цементном желобе и упал бы, если бы Тед не подхватил его сзади.
— Я сам могу, — буркнул Алекс.
Тед нарочно ничего не сказал, но Алекс опять не смотрел, куда идет. Когда Алекс оглянулся, чтобы что-то еще прибавить, он врезался в ступеньку крыльца и распластался на земле. Он сильно ударился коленом о серый бетон и расплакался. Слишком громко.
— Ушибся? — Тед присел рядом с Алексом, чтобы осмотреть его порванные джинсы. Было похоже, что там большая ссадина.
— Больно! — Алекс отдернул коленку, возможно, из-за этого ему стало еще больнее, потому что он опять захныкал.
— У меня дома есть пластырь и все такое.
Он осторожно обошел Алекса, задержавшись, только чтобы погладить его по голове, и достал ключ. Отперев замок, он раскрыл дверь настежь и перенес Алекса внутрь на руках, несмотря на протестующий вой. У него была полная охапка извивающегося мальчика, и он донес его до стула в коридоре и усадил. Лицо у Алекса покраснело, но он хотя бы больше не ревел.
— Сиди на месте! — крикнул Тед через плечо, возвращаясь к двери и запирая ее. Потом он прошел в ванную, открыл аптечку и достал старую металлическую коробочку с пластырем. Еще он оторвал моток туалетной бумаги, чуть-чуть намочил ее в раковине и капнул жидкого мыла.
— Теперь чуть-чуть пощиплет, — сказал он Алексу, как говорила ему мать.
Он попытался промокнуть ранку сквозь джинсы, но мешала ткань. Какая удача.
— Но сначала надо, чтобы ты снял брюки.
— Я не хочу… будет больно. — Алекс умоляюще смотрел на Теда, который пытался принять неумолимый отцовский вид.
— Обязательно надо снять. А то будет заражение.
Сначала он снял ролики и положил их на половик. Потом он очень нежно и медленно расстегнул джинсы Алекса. Сначала показались бледные бедра мальчика, кожа была такая гладкая, что они как будто расплывались. Тонкие икры, как у лани. Наконец остались только потертые белые носки, которые Тед стащил тоже и бросил их на ролики. Ему было любопытно посмотреть на пальцы Алекса, которые оказались точно такими, какими он себе их представлял: розовые креветки с восхитительным, чуть затхлым запахом.
— Эй, вы зачем сняли с меня носки?
Тед пожал плечами, рассеянно рассматривая ступню мальчика.
— Чтобы убедиться, что больше нет царапин.
Он еще немного полюбовался ногами Алекса, подъем ступни был изящный, как японский мостик. Тед не был помешанным на ногах фетишистом, как Педократ, но он мог оценить совершенство, когда видел его. И когда он представил себе, как эти две ножки уткнутся ему в подмышечные впадины, как тело мальчика нависнет у него над головой, он почувствовал покалывание в паху. Он из последних сил удержался, чтобы не добиться своего, но время было неподходящее. Вместо этого он протянул руку к влажной туалетной бумаге и сделал то, что нужно было сделать.
— Ой! — Алекс заерзал, когда Тед коснулся его колена.
— Тихо, тихо…
Тед притянул ноги Алекса к себе на колени, его левая рука окружила нежную икру. На коленке была всего лишь ссадина, кожа чуть-чуть содрана, но кровь уже не текла. Он обмыл ссадину под хныканье Алекса, от которого Тед чувствовал себя одновременно и сострадательным, и властным. С определенной точки зрения он сам был Алексом и умоляюще глядел вверх. Взрослый мужчина в нем осторожно промокнул ссадину сухой бумагой, наслаждаясь ощущением безупречной кожи. Он приклеил на ранку кусок пластыря с Микки-Маусом и отодвинулся, восхищаясь своей работой.
— Вот, не так уж и больно. Правда?
— Правда…
Алекс неуверенно оглядел пластырь, как будто он чего-то лишил его. Мальчик полулежал на диване с вытянутыми руками и ногами — как будто летел на ковре-самолете или делал какую-то неуклюжую гимнастику. Его белые трусы тесно облегали бедра, передний клин скрывал крохотный бугорок.
И что теперь?
Тед нервно облизал губы. Его руки у боков задрожали. И даже закружилась голова. Или, может быть, он просто проголодался. Уже было за шесть, а он ничего не ел с часа дня, кусок пиццы. Он поднялся, не подумав передать Алексу джинсы.
— Слушай, хочешь поужинать?
— Я хочу чего-нибудь перекусить, — сказал мальчик безапелляционным, почти строгим тоном.
— Но уже двадцать минут седьмого. — Он показал Алексу циферблат с Рокки и Булвинклем.
— Мне все равно. Я хочу перекусить. — Нахмурясь, Алекс сел на диване, его лицо сжалось в три горизонтальные линии.
«Порку, вот что ты получишь», — откуда-то сказал отец Теда. Он наклонил голову, и голос пропал, но гнев остался. Должно быть, что-то в обычно бесстрастном лице Теда выдало его чувство, потому что мальчик, как бы защищаясь, обнял себя руками.
— Перекусить, — повторил Тед.
— Пожалуйста, — сказал Алекс. Он сказал это так неожиданно и с такой искренностью, что Тед был очарован. Слово повисло в воздухе, как серебряный шар.
Тед встал и пошел на кухню.
— Что ты обычно ешь?
— Семь сухих палочек.
Почти чудо, что Тед накануне купил пакет палочек — чтобы пожевать, просматривая повторы «Шоу Энди Гриффита».
— Иди сюда, — позвал он через плечо. — У меня есть то, что ты хочешь.
— Я не могу. — Алекс хихикнул. — Я ранен.
Тед появился в комнате с пакетом в руке.
— Не так уж сильно ты ранен. Ходить можешь.
— А кататься на роликах?
— Только не по квартире.
— А можно мне посмотреть телевизор, пока я ем?
Тед представил, как они оба сидят на кресле: Алекс лениво посасывает палочку, протягивая руку за пультом от телевизора, который лежит у Теда между ног.
— Ладно, можно, — сказал он. — Подожди, я возьму тарелку.
Алекс натянул джинсы и пошел за Тедом в Голубую комнату, слегка прихрамывая, но так, чтобы Тед это обязательно заметил. Алекс наморщил нос.
— Фу! Здесь чем-то воняет.
Тед нахмурился.
— Я провожу опыты с морской водой.
— Правда?
— Угу. Я тебе потом расскажу.
Он жестом показал Алексу, чтобы тот сел в кресло, и мальчик запрыгнул удивительно резво для человека с больной ногой. Тед протянул ему пакет, и Алекс придирчиво его осмотрел.
— Это неправильные.
Тед справился с двумя противоположными желаниями: дернуть мальчишку за волосы и погладить их. Вместо этого он взял пакет и притворился, что рассматривает.
