Он слышит, как с треском распахивается входная дверь, и тогда перекрывает электричество, погружая дом в темноту. Кто-то окликает его по имени.
Диана голосит, зовя на помощь. Он подходит к ней в темноте, ведомый пламенем зажигалки «Zippo».
– Еще раз вякнешь – я тебя пристрелю!
Он сует дуло пистолета ей в рот, подкрепляя сказанное. Потом ножом разрезает на ней веревки.
– На колени, сука!
Она, скуля, поднимается и встает коленками на бетонный пол. Он опять щелкает зажигалкой и отыскивает глазами на полу запальный шнур, тянущийся вдоль боковой стены.
Голоса.
Чарлз прислушивается. Один принадлежит Джек.
«Поджечь фитиль и выбираться отсюда», – говорит он себе. Но Джек так близка.
Он идет к своей жене и прячется, присев за ее спиной, пока Джек и еще кто-то спускаются по ступеням.
«Последний раз, – думает Чарлз. – Один последний раз». Прежде чем все взлетит на воздух.
Глава 42
Я пулей промчалась к электрощитку, открыла дверцу и быстро перекинула рубильник.
Подвал залило ярким светом. Светом прожекторов или, скорее, софитов. Они были установлены на подставках, свисали с потолка, как в телевизионной студии.
И в центре огней… наш убийца.
– Привет, Джек. – Он щурился под лучами ослепительного света, высовываясь из-за фигуры стоящей на коленях полураздетой женщины. Кровь стекала по ее телу из нескольких десятков колотых ран. В подбородок ей упирался пистолет.
Мой пистолет.
– Эй, Чарлз, полегче.
– Он у меня в руках, Джек, – услышала я. Макглейд занял удобную для выстрела позицию. – Отсюда я могу разнести ему башку.
Чарлз свободной рукой обхватил женщину спереди и щелкнул зажигалкой. Вот он поднес пламя к ней вплотную. В трясущемся кулаке у Дианы был зажат длинный кусок веревки. Я проследила взглядом по длине шнура до того места, где он разделялся на шесть частей, каждая из которых тянулась к днищу большой бочки. Они были растянуты, широко расходясь друг от друга, по всему подвалу.
Это была вовсе не веревка. Это был запал.
– Стой, Гарри! Все назад! – крикнула я в микрофон. – Чтобы никого не было в радиусе пятидесяти ярдов! – В своем наушнике я услышала недовольный ропот моих вынужденных подчиниться людей.
– Какой ты хороший коп, Джек! Такая забота о своих людях.
– Что в бочках, Чарлз?
– Бензин. Довольно, чтобы разнести весь квартал.
– Всем покинуть дом! – бешено скомандовала я в микрофон. – Очистить дома по обе стороны улицы и вызвать саперов! Здесь все опутано запальным шнуром, вот-вот взлетит!
Весть разнеслась быстро. Паника. Эвакуация. Из наушника донесся голос Харба, умоляющего меня поскорее выйти и уносить ноги. Я сделала вид, что не слышу его увещеваний.
Остались только мы с Макглейдом.
– Тебе не уйти, Чарлз. Здесь некуда уходить.
– Вот тут ты ошибаешься. Это вам не уйти. Как только я подожгу, весь дом взлетит на воздух. Вы и штанишек обмочить не успеете.
– Я в него стреляю, – сказал Гарри.
– Вы, оба, бросайте оружие! Быстро, а то запалю! Я сделала шаг вперед.
– Игра закончена, Чарлз. Сдавайся. Может, еще сумеешь уговорить Трейнтера провести шоу из своей камеры. Дай ему возможность показать тебя живьем.
Чарлз Корк хихикнул – воплощенная злоба, воплощенный порок.
– Прощай, Джек. Жаль, что нам так и не удалось узнать друг друга поближе. Пожалуй, теперь, когда ты умрешь, я все-таки наведаюсь к твоей мамаше.
Он поджег фитиль, а сам стал отступать к противоположной стене, оттаскивая за собой Диану. За печкой оказалась задняя дверь. Чарлз выбрался, продергивая вслед за собой женщину, и вместе с ней скрылся в ночи.
Но сейчас нам было не до него. У нас с Гарри хватало своих хлопот.
– Ах ты! – только и выдохнул Макглейд.
Я нырнула вперед на пол, потянулась к запальному шнуру, который выгорал со скоростью дюйма три в секунду. Я схватила его, но промахнулась и увидела, как в следующую секунду огонек разделился на шесть отдельных язычков, каждый из которых побежал к своей наполненной бензином бочке.
Тут было вдоволь бензина, чтобы спалить всю округу.
Я дернула за ближайший шнур и, обжигая руку, выдернула его из бензиновой емкости. Он спокойно догорел сам по себе, не причинив никакого вреда.
На карачках я доползла до следующего шнура с языком пламени и точно так же выдернула и его.
– Он не гаснет! Не гаснет! – кричал Гарри, бегая вокруг горящего шнура и топая по нему ногами. Он был очень похож на впавшего в истерику Дэффи-Дака.
– Дергай!
В следующий момент я переключила внимание на стоявшую в нескольких футах от нас бочку, к которой уже подбиралось смертоносное пламя. Я сделала два стремительных шага, чувствуя, как боль насквозь прожигает мне ногу, и, подбросив себя в воздух, вонзилась в бочку, одновременно выдергивая из нее шнур. Последние шесть дюймов догорели у меня в руках.
Я посмотрела на Гарри, который в дальнем конце помещения отбрасывал в сторону еще два горящих конца. Но его взгляд был в ужасе прикован к оставшемуся язычку, который змейкой подбирался к последней бочке.
До цели оставалось меньше двух футов, и ни один из нас не успевал добежать.
Я вытащила пистолет и прицелилась.
– Боже, Джеки, рикошет! – Гарри скрючился на полу и прикрыл голову руками.
Я трижды выстрелила в трепещущий огонек. Пули моего 38-миллиметрового отскакивали от бетонного пола, превращая подвал в смертоносный вариант японского бильярда. Цементные крошки засыпали мне ноги. Гарри выл от страха. Я медленно выдохнула и выпустила еще одну, и моя четвертая пуля аккуратно отсекла пляшущий огонек от остальной части шнура.
Тишина. Безмолвие. Я перевела дух.
Макглейд осторожно выглянул одним глазом сквозь сомкнутые пальцы.
– Мы на том свете?
В ухе у меня раздался голос Харба:
– Джек, ты в порядке? Объект на заднем дворе. С ним женщина.
– За ними! Окружайте!
Макглейд подошел к последней бочке и принялся осматривать. Он выдернул из-под нее сохранившийся кусок запального шнура длиной примерно с сигарету.
– Хорошая стрельба, Вайет.
Я проковыляла мимо него и выбралась наружу через дверь черного хода. На заднем дворе было темно и холодно, я не улавливала никакого движения. С нескольких домов в отдалении, крутясь, слетали красные и синие огни, волнами окатывая лужайку.
