Книга Два брата, страница 49. Автор книги Бен Элтон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Два брата»

Cтраница 49

— Может, ты и прав, — сказал он. — Но если кто сунется — поймет, что перед ним не еврейский паинька. Уж поверь.

— Молодец, Отто! — сурово сказала Дагмар. — Зарежь хоть одну свинью. Хорошо бы сотню заколоть!

— Сотню — мало! — промычал Отто. — Один еврей стоит тысячи бандитов, по меньшей мере. Вот столько и положу. Увидишь.

— Ага! — рявкнул Пауль. — А что будет с мамой, если грохнут тебя? Мало ей переживаний?

С минуту все трое молча ели.

— Ну хоть теперь знаю, кто мои настоящие друзья, — сказала Дагмар. — Не надо надрываться с письмами из Америки. Только вам буду писать.

— Вот это надо отметить! — ухмыльнулся Пауль. — Давайте еще навернем клубники со сливками.

— Тогда принеси и мне тарелочку, Паули, — попросила Дагмар. — Пожалуй, я немного съем.

— К вашим услугам, мадам! — Пауль вскочил, обрадованный, что именно его удостоили просьбой.

Когда он ушел, Дагмар повернулась к Отто.

— Еще разок покажи, — шепнула она.

— Что?

— Нож.

— А, сейчас. — Отто слегка опешил, но и обрадовался. — Круто, да?

Он достал нож и выкинул лезвие.

Дагмар потрогала острие.

— Думаешь, ты бы смог? — Голос ее чуть дрогнул. — Сможешь пырнуть нациста?

— Конечно. Если придется. Наверное, офигенное чувство. В кайф.

На секунду гримаса возбуждения исказила красивое личико Дагмар.

— Ты сможешь, я знаю, — выдохнула она. — И мне это очень нравится.

Пальцы Отто стиснули рукоятку ножа.

— Конечно, этого делать нельзя, — поспешно добавила Дагмар. — Пауль прав — слишком рискованно… Просто здорово, что ты смог бы, вот и все.

Убедившись, что Пауль все еще у десертного стола в дальнем конце зала, она взяла салфетку и, будто бы вытирая крем со щеки Отто, его поцеловала.

Поцелуй был не девчачьим. Нет, взрослее, опытнее, сродни тому, каким в «Красной пыли» Джин Харлоу одарила Кларка Гейбла.

— На память обо мне, — сказала Дагмар. — Спрячь нож, пока кто-нибудь не увидел.

С десертом вернулся Пауль.

— Что с тобой? — спросил он брата. — Чего такой красный?

— Не в то горло попало, — поспешно просипел Отто.

Супруги Фишер, обходившие немногочисленных гостей, остановились возле Фриды и Вольфганга, которые сидели в центре почти пустого зала.

— Признаюсь, я был лучшего мнения о берлинцах, — сказал герр Фишер. — Поразительное малодушие.

Он изрядно приложился к вину, и его слегка покачивало.

— Не вините людей, герр Фишер, — ответила Фрида. — Они знают, что гестаповцы запишут тех, кто пришел. Вы же видели двоих на входе.

— Вот потому-то лица, имеющие общественный вес, и должны были прийти. Подать пример. Но струсили! Эта власть управляет не по закону, а дубиной страха.

Захмелевший Фишер был беспечен и говорил довольно громко.

— Тише, дорогой. — Фрау Фишер обеспокоенно взглянула на маячивших официантов. — Помни, где мы находимся.

— Ну вот, извольте! — бесстрашно продолжил герр Фишер, но уже чуть тише. — Все боятся говорить правду. Слава богу, я развязался с этой страной. — Он подался вперед и заговорщически прошептал: — Знаете, днем я дал прощальное интервью берлинскому корреспонденту «Нью-Йорк таймс». В апреле он видел бесчинство перед моим магазином. Его самого захомутали.

— Перестань, дорогой, — сказала фрау Фишер. — Что толку сейчас вспоминать.

— Дорогая, негоже покидать землю предков, поджав хвост. Мы не бежим — нас выжили. И я не стану из этого делать секрет.

Фрау Фишер опять встревоженно оглянулась.

— Кажется, подают кофе, дорогой, — сказала она.

— Да и нам пора, — подхватила Фрида. — Мальчикам рано вставать в школу, мне — в больницу.

— Прежде чем вы уйдете, хочу кое-что сказать. — Герр Фишер тщательно выговаривал слова, как человек, пытающийся скрыть опьянение. Он взял Вольфганга за руку. — Мы с женой в неоплатном долгу перед вашими прекрасными мальчиками.

— Перестаньте, прошу вас, — перебил Вольфганг. — Они уже обалдели от счастья, когда вы дали им по сто марок.

— Наверное, в тот день они спасли жизнь нашей дочери, — не смолкал герр Фишер. — И уж точно уберегли от бесчестья. Мне вовек с ними не рассчитаться.

— Они — друзья вашей дочери, — вмешалась Фрида. — Пожалуйста, не стоит…

— Я лишь хочу сказать, что никогда этого не забуду. Дагмар, фрау Фишер и я скоро станем американцами, а у меня есть друзья, у которых есть друзья в конгрессе. Прошу вас, дайте знать… если вдруг… если ситуация… если вам понадобится помощь.

Вольфганг пристально посмотрел на Фишера.

— Большое спасибо, — сказал он. — Надеюсь, вы говорите всерьез, герр Фишер, потому что очень велика вероятность, что мы воспользуемся вашим предложением.

— Абсолютно всерьез. — Фишер стиснул руку Вольфганга. — Вы и фрау доктор Штенгель чудесные люди, а ваши мальчики — просто сокровище. Мы с женой их никогда не забудем.

Auf Wiedersehen
Берлин, 1933 г.

Мечта Дагмар стать американкой не осуществилась, потому что семья ее так и не покинула Берлин.

Разглядывая газетные фотографии, запечатлевшие арест, Фрида и Вольфганг тотчас поняли, что гестапо намеренно тянуло до последнего. Фишера могли задержать на выходе из дома, но арест на подножке спального вагона представлял его перебежчиком, удиравшим тайком. Подзаголовок в «Фёлькишер Беобахтер» гласил: «Не спеши, еврей! Немецкий народ желает с тобой перемолвиться!»

Изумленное лицо Исаака Фишера, схваченное фоторепортером (которого полиция загодя уведомила об аресте), говорило о том, что он ни сном ни духом не ведал об уготованной ему судьбе. Удар был жестоким и сокрушительным.

В сияющем «мерседесе» отъезжая на вокзал, Фишеры пребывали в уверенности, что вскоре окажутся в стране, где им не будут угрожать разбой и насилие.

Настроение слегка подпортила гадкая заметка в утренней газете, живописавшая вчерашний прием в отеле «Кемпински». Еще год назад ее бы поместили в разделе светской хроники и корреспондентка умилялась бы роскошными нарядами элиты, танцевавшей до рассвета. Нынче же заметку под хлестким заголовком «Меньше полусотни евреев обжирались за столом на двести персон» напечатали в колонке новостей. В репортаже подробно описывалось безмерное количество блюд, которые горстка богатых развращенных евреев просто не могла осилить, тогда как истинные берлинцы, понимавшие, что национальная экономика переживает тяжелые времена, туже затягивали пояса.

Закусив губу, Фишер в машине прочел возмутительную «утку», злобно смял и швырнул газету под ноги. Однако пасквиль не сбил воодушевления Дагмар. Ядовитая заметка (где ее величали противной и капризной еврейской принцессой) лишь подстегнула желание уехать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация