Теперь устоять перед натиском было невозможно, и могучий фулбек «Хилтона» пробил линию малиновых и, стряхнув многочисленных тэклов, шатаясь, направился к зачетной зоне «Уоррентауна».
Мелкий квотербек
[67]
«Уоррентауна» проворно пробежал через поле и, уворачиваясь от препятствий, пулей бросился в ноги фулбека и свалил его на землю. Команды снова выстроились в линии, но Хирст — правый тэкл малиновых — так и остался лежать на траве. Правый бек передвинулся на место тэкла, и капитан команды Берл выбежал за боковую линию, чтобы посоветоваться с тренерами.
— Кого поставим хавбеком, сэр? — спросил он главного.
— Давай испытай Рида, — ответил тренер и подозвал одного из ребят, сидящих на копне сена, служившей скамейкой запасных.
На ходу сдирая свитер, хрупкий рыжеволосый подросток засеменил к тренеру.
— Легковат, — сказал Берл, оглядев щуплую фигуру парнишки.
— Полагаю, нам не до жиру, — ответил тренер.
Рид заметно нервничал, переминаясь с ноги на ногу и теребя край футболки.
— Ну, думаю, он справится, — сказал Берл. — Пошли, малыш.
И оба трусцой выбежали на поле.
Команды быстро выстроились в линии, и квотер «Хилтона» дал сигнал «Шесть-восемь-семь-Джи». Игра шла между гардом и тэклом, но, прежде чем фулбек успел войти в игру, гуттаперчевая фигура стремглав вылетела из линии «Уоррентауна» и свалила его наземь.
— Классно сработал, Рид, — похвалил Берл, когда Рид возвратился на место.
Тот покраснел от похвалы и согнулся в стойке на линии, ожидая следующей попытки.
Центр выполнил снэп
[68]
на квотера, тот повернулся, собираясь пасовать хавбеку. Мяч выскользнул у квотера из рук, он почти подхватил его, но поздно — Рид прошмыгнул между эндом и тэклом и упал на мяч.
— Молодчина, Рид! — заорал квотер «Уоррентауна» Мрайдл, подбежав к нему. И все так же на бегу скомандовал: — Сорок восемь-десять-Джи-тридцать семь.
Рид ближе всех оказался к левому энду, но пас был неудачным, и квотер упустил мяч. Рид подхватил его на бегу и обошел левого энда. Раздался свисток из-за потери мяча. Фамбл
[69]
свел усилия Рида на нет, и он был вынужден действовать самостоятельно. Как раз когда он обходил энда, его свалил тяжелый удар синего фулбека. Риду удалось продвинуться всего на ярд.
— Ничего, Рид, — сказал квотер, — это моя вина.
Выполнили снэп, но снова неточный пас — и хилтонский лайнмен упал на мяч.
И тогда началось уверенное наступление в зачетную зону «Уоррентауна». Снова и снова Рид проскальзывал за линию противника и на старте блокировал бегущего. Однако понемногу «Хилтон» продвигался по полю в сторону ворот «Уоррентауна». Когда синие находились уже в десятиярдовой зоне малиновых, квотербек «Хилтона» совершил свой единственный за всю игру просчет. Он дал команду пасовать вперед. Мяч полетел к фулбеку, фулбек повернулся, чтобы сделать передачу на правого хавбека. Едва кожаный бок мяча оторвался от ладони синего, Рид подпрыгнул и перехватил мяч. Он споткнулся было, но быстро обрел равновесие и ринулся к воротам «Хилтона», оставляя позади длинную цепь малиновых и синих игроков. Он стартовал приблизительно в пяти ярдах от ближайшего противника, но расстояние сократилось до трех, прежде чем он пересек собственную сорокапятиярдовую отметку. Рид оглянулся. Преследователь тяжело дышал, и Рид понял, что сейчас произойдет. Он решил увернуться от тэкла. Как только противник бросился прямо на него всем своим весом, Рид отскочил в сторону, и парень тяжело рухнул позади, промахнувшись всего на фут.
Теперь добежать до ворот было несложно. А когда Рид установил мяч на траву и весело перекувыркнулся через него, он услышал, как несется над полем эхо речовки:
«Раз, два, три! — Рид! Рид! Рид!»
— Прейли!
— Я!
— Мартин!
— Отсутствует.
— Сандерсон!
— Я!
— Карлтон — в дозор!
— Болен.
— Добровольцы есть?
— Есть, есть! — горячо отозвался Сандерсон.
— Выполняйте, — сказал капитан и продолжил перекличку.
Той ночью было очень холодно. Джек и не понял, как же это все случилось. Вчера его ранило в руку, и серый рукав запятнался ярко-алым там, куда угодила шальная пуля. До чего же длинным был этот «пост номер шесть»! От генеральской палатки наверху до озера внизу. Джек чувствовал, как наползает слабость. Он смертельно устал, а вокруг становилось все темнее… и темнее…
Его так и нашли поутру, по храпу, он спал, измученный изнурительным марш-броском и последующим боем. Легкие ранения Джека никак не могли служить оправданием, а законы военного времени не допускали разночтений. До последнего дня своей жизни Джек будет помнить горестный голос капитана, зачитывающего вслух зловещий приказ:
— Лагерь Боулинг-Грин, КША, пятнадцатого января тысяча восемьсот шестьдесят третьего года. За самовольный сон во время обхода вверенного ему сторожевого поста рядовой Джон Сандерсон приговаривается к расстрелу на рассвете шестнадцатого января тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, согласно приказу командующего, генерал-лейтенанта Роберта Э. Ли.
[71]
Джеку вовек не забыть ту мрачную ночь и короткий переход на рассвете. Ему завязали глаза платком и отвели к стене, ограждающей лагерь с одной из сторон. Никогда еще жизнь не была ему так мила.
А генерал Ли в своей палатке долго и тяжко обдумывал случившееся: «Он ведь совсем юнец, да еще из хорошей семьи. Однако дисциплина есть дисциплина. И все же не так уж тяжела его провинность для такой кары. Парень переутомился, был ранен. Ей-богу, стоит рискнуть репутацией, чтобы его спасти».
— Сержант, рядового Джона Сандерсона ко мне.
— Есть, сэр, — козырнул ординарец и вышел из палатки.
В сопровождении двух конвойных был доставлен Джек, слегка очумевший от того, что чудом избежал смерти.
