Лабиринт
Халифа понимал, что чем больше он размышляет о том, как мало у него шансов, не представляя ширины колодца, совершить в кромешной темноте удачный прыжок (к тому же вконец измотанному морально и физически), тем труднее будет даже в его безвыходном положении набраться храбрости и прыгнуть.
Он не стал долго думать и, расчистив пол в тоннеле от камней и других помех, пятнадцать минут промерял и перепроверял шагами длину разбега до края шахты. Хотел все вычислить до сантиметра. Стоит оттолкнуться раньше, и он не перепрыгнет через пустоту; стоит проскочить нужную точку – загремит в пропасть.
Пистолет, чтобы уменьшить свой вес, он перекинул на другую сторону заранее. Коротко помолился и занял позицию на старте.
Первую попытку он прервал на середине разбега. Шестое чувство подсказало, что длина шага была не совсем та, что требовалась. Так же окончилась и вторая попытка. Зато третья получилась удачнее: он продолжал разбег, вслух считая каждый удар ноги о пол, и наращивал темп, разрывая грудью темноту. До достижения максимальной скорости надо было сделать двадцать девять шагов и оттолкнуться на тридцатом. На двадцать шестом в голове прозвенел тревожный звонок – он опять сбился с шага. Но набрана слишком большая инерция, и он слишком близко от края шахты – поздно что-либо предпринимать. Осталось время лишь на то, чтобы подумать: «Боже, помоги!» Когда нога коснулась пола в тридцатый раз, он, вскрикнув от безысходности и отчаяния: «Аллах-у-акбар!» – швырнул себя в пустоту.
И сразу понял, что обречен. Даже в темноте почувствовал, что недостаточно высоко оторвался от края шахты и не придал себе должного ускорения, чтобы перемахнуть через колодец. На долю секунды ему показалось, что он попал в другую реальность – иное измерение, где нет ни света, ни веса, ни формы, ни времени – только пустое пространство.
Но тут же своя реальность напомнила о себе, и он ударился обо что-то твердое.
Халифа стал бешено цепляться руками за плоскую поверхность, а ноги стукнулись о вертикальную стену. Он понял, что все-таки долетел до края шахты. Нащупал ступней выступ стены и перенес на него вес тела. Но выступ не выдержал, и нога провалилась в пустоту. Халифа ощупывал камень, ища, за что бы уцепиться. Но под пальцами была лишь гладкая, грязная плоскость, и он чувствовал, что сползает вниз.
– Боже, помоги.
Он вжался локтями и предплечьями в пол и попытался подтянуться. Не хватило сил. Хотел закинуть ногу на край. Не получилось. Ногти царапали голый камень, ступни молотили по стене шахты. Он соскальзывал в пустоту.
Мелькнула мысль: «Вот и все. Я труп».
Задыхаясь, он продолжал перебирать ногами по стене. Его хватка ослабевала. Последним отчаянным усилием он вывернул ногу влево, и ступня наткнулась на что-то крепкое, на что-то металлическое. Шип? Костыль? Халифа понятия не имел. Ему было безразлично. Важно было то, что он сумел поставить на него ногу, опереться и перенести вес тела. Мышцы вопили от напряжения, только что готовые сдаться руки вновь цеплялись, подтягивали и наконец вытащили его на плоский край провала. Халифа откатился от пропасти и, уткнувшись лицом в пол тоннеля, пытался отдышаться.
– Спасибо тебе, Боже! – прошептал он. – Спасибо, спасибо, спасибо.
Потрясенный и в то же время ликующий, он пару минут лежал, давая сердцу успокоиться. Затем, не желая оставаться в лабиринте ни на мгновение дольше, чем требовалось, стал искать пистолет и, найдя, пошел по тоннелю. Через тридцать метров почувствовал, что стены по сторонам исчезли. В то же мгновение ударился лодыжкой о металлическую направляющую и ощутил доносившийся издалека запах чеснока.
Он вышел в главную галерею.
Переступил через рельс, повернул направо и начал подъем. Ему казалось, что спускался он здесь дни, недели, целую вечность назад. Тогда с каждым шагом в нем рос страх, теперь он чувствовал, как страх убывает. Выше, выше, ближе, ближе к выходу, дальше от ужасов подземелья. И вот пол под ногами выровнялся, и пальцы коснулись опоры металлической погрузочной платформы. Халифа прошел под ней, миновал пещерообразную камеру у входа в рудник и наткнулся на раздвигающиеся железные ворота.
Он помнил, что оставил их открытыми. Теперь же створки были плотно сдвинуты – видимо, теми, кто скатил в галерею бочки. Халифа просунул пальцы в щель и попробовал отодвинуть панель. Он не боялся, что снаружи кто-то есть, хотел только поскорее увидеть небо и вдохнуть свежий воздух.
Панели слегка разошлись, и он внезапно увидел свет. Какой-то тусклый, мутный, коричневатый. Сначала это сбило его с толку, но он сообразил, что на место повесили маскировочный брезент. Он ткнул в него рукой и почувствовал, как заколебалась ткань. И одновременно ощутил струйку свежего воздуха. Отошел на шаг, прицелился в щель и во второй раз срезал пулей новый, повешенный на дверь замок. Освободил стягивающую створки цепь, раздвинул ворота и пролез под брезентом. Свет, брызнув ему в лицо, ослепил.
Халифа сделал неверный шаг вперед, упал на колени, воздел руки к небу и возблагодарил Аллаха за то, что тот сохранил ему жизнь.
Затем поднялся и поплелся к машине.
Между Иерусалимом и Тель-Авивом.
Бен-Рой был на полдороге в Иерусалим и все еще переваривал то, что сказал ему Геннадий Кременко, когда зазвонил его мобильный телефон. Увидев, кто его вызывает, он чуть не слетел с шоссе.
– Халифа! – крикнул он, прижимая трубку к уху. – Это ты?
Это был в самом деле египтянин.
– Тода ла Эл! Слава Богу! Где, черт возьми, тебя носило?
– Долгая история, – ответил Халифа хриплым, каркающим голосом. – Потом расскажу. Слушай, я понял, в чем дело. Был в шахте. В ней ничего не добывают. Из нее устроили…
– Свалку.
Возникла короткая пауза.
– Так ты знаешь?
– Это тоже долгая история. – Бен-Рой перестроился в правый ряд и сбавил скорость. – Сделал открытие всего сорок минут назад. «Баррен» использует лабиринт в качестве свалки токсичных отходов. Корпорация добывает золото в Румынии и в соответствии с условиями лицензии обязана вывозить отходы в США. Но компания облегчила себе жизнь и вместо этого сбрасывает отходы в лабиринт. Переправляет к шахте по морю, а затем по Нилу на баржах транспортного предприятия «Зосер». Они занимаются этим уже несколько лет.
Даже рассказывая, Бен-Рой все еще не мог постигнуть масштабы скандального преступления.
– Капитан судна, перевозившего отходы, – брат крупного тель-авивского сутенера. Некоего Геннадия Кременко. Эти два типа наладили собственный побочный бизнес – за спиной «Баррен» организовали секс-трафик. На пути из Румынии брали девушек, высаживали в Розетте, куда доставляли главный груз, а затем переправляли через границу.
– Боже праведный!
– Пару месяцев назад Геннадия Кременко арестовали, и операция была приостановлена, но Ривка Клейнберг познакомилась с одной из ранее переправленных в Израиль девушек и стала раскручивать историю. «Баррен» надеется вот-вот заключить многомиллиардный контракт с египетским правительством на разработку газового месторождения. Если бы Клейнберг обнародовала то, что ей удалось узнать, сделка бы лопнула, а корпорация распрощалась бы со своим имиджем и всем остальным. Поэтому Клейнберг убили. Остается еще много белых пятен, но такова канва. А теперь рассказывай, что приключилось с тобой. Я так волновался…
