– А Зенаб все время танцевала, – добавил он после паузы. – В нашей старой квартире. Я приходил из участка, она ставила кассету Амр Диаба на полную громкость и скакала по всем комнатам. Любила танцы. Теперь не любит. Грустно.
Бен-Рой опять отчаянно подыскивал, что бы такое сказать, – ободрить товарища, но не показаться банальным или слащавым. Сара бы нашла нужные слова. Ей в таких ситуациях помогает врожденное чутье, и она знает, что говорить. Дар, которым, несмотря на самые лучшие намерения, Бен-Рой не обладал. Он помычал, а потом выпалил:
– Наступит день, и она снова будет танцевать! – Он еще не закончил фразу, но уже понял, что сморозил глупость. Слова прозвучали, будто название какой-то дерьмовой песенки. Не лучше ли было просто помолчать?
– С Божьей помощью, – только и ответил египтянин.
Они еще некоторое время не разъединялись. Поговорили о пустяках, а Бен-Рой, внутренне содрогаясь от своей бестактности с танцами, ломал голову, как бы сказать Халифе, что он искренне за него переживает. Потом, когда разговор закончился и он шел по набережной, рассеянно поглядывая на яхты и катера и ощущая себя самым бесполезным другом на свете, его вдруг осенило – он понял, как назвать новорожденного. Бен-Рой несколько раз произнес про себя имя, дал ему отлежаться в сознании и позвонил Саре спросить, что думает она.
– Великолепная идея, – ответила Сара. – Но что, если родится девочка?
На это у него ответа не нашлось. Но он подозревал, что ответа и не требуется. В глубине души Бен-Рой не сомневался, что родится сын. Он это просто знал.
Пустыня Негев
Она прочитала в Интернете весь треп, все догадки и хитроумные теории о том, кто они такие и каким образом связаны с «Немезидой». Абсолютная чушь. Не было в «Немезиде» внутренней борьбы за власть и отколовшихся групп. И разумеется, не было никаких провокаций, организованных шпионами или ловкими транснациональными корпорациями. Реальность состояла в том, что она написала на сайт «Немезиды», призывая к более радикальным действиям, и те, кто стоял за этим сайтом, вошли с ней в контакт и дали добро. Короткий обмен письмами, и на свет родилось боевое крыло организации. Она до сих пор удивлялась, насколько просто все получилось.
Хотя написала она, конечно, не под влиянием внезапного порыва. Не то чтобы однажды утром проснулась и решила: «Дай-ка я поборюсь с системой!» До этого она долго набиралась опыта. Сначала в Штатах, после побега, где она перескакивала из одной протестной группы в другую – антикапиталистов, антиглобалистов, коммунистов, анархистов, радикальных защитников окружающей среды, – участвовала в маршах, скандировала лозунги, размахивала плакатами, бунтовала, хоронила прошлое, утверждала собственную личность.
Затем в Израиле, куда она ускользнула после катастрофы и где ее гнев взвился на совершенно новую высоту. И стыд тоже. Хотя она сознавала: ей нечего стыдиться. Не она этого хотела, и ни в чем ее вины не было.
В Израиле она сошлась с Тамарой – они познакомились в полицейском фургоне после того, как их обеих арестовали во время демонстрации. А через Тамару – с Гиди и Фазом. Общие взгляды способствовали тому, что их потянуло друг к другу. Но больше, чем идеология, привязала общность характеров – то, что ими двигали сложные мотивы, а не просто желание засунуть гаечный ключ в мясорубку капиталиста. Фаз был арабо-израильтянином, и вся его жизнь представляла собой бег со стоящими на пути препятствиями: дискриминацией и ущемлением прав. Призывника израильских вооруженных сил Гиди чернили за то, что он разоблачал жестокости военных в Газе. Тамара была дочерью ультраортодоксальных хареди, которые стеснялись ее сексуальной ориентации. Все это проецировалось на широкое полотно мировой несправедливости и внутреннее видение каждого. И во всех, как в ней самой, жили тайные демоны. Все, как она, жаждали экзорсизма.
Важнее всего было то, что каждый из них пришел к убеждению, что традиционные методы протеста – марши, демонстрации, сидячие забастовки и петиции – всего лишь пустая трата времени. Шла война, а войну можно выиграть только методами насилия.
Они начали действовать сообща. Сначала осуществляли небольшие операции: где-то вламывались в офисы, где-то совершали поджоги. Постепенно миссии усложнялись. Они устроили диверсию на нефтепроводе в Нигерии, взрыв на заводе боеприпасов во Франции. Похитили главного американского спекулянта продовольствием и устроили ему пародийную экзекуцию. Махинации принесли ему миллионы в инвестиционном банке на Уолл-стрит и в то же время обрекли на голод не меньшее количество людей в Индии и Африке. Они приняли бой с врагом.
Хорошо сработались и стали дружной командой. Фаз при помощи компьютера выуживал информацию из информационных систем врага, Тамара занималась логистикой, Гиди доставал оружие.
А она? Она была мозговым центром группы, ее вдохновителем. Коллективы должны иметь лидеров, и это место заняла она.
Она выбирала, какую операцию осуществить, разрабатывала планы до мельчайших деталей и с самого начала поняла, что просто выполнить миссию – недостаточно. На каждую цель, по которой они наносили удар, приходилась тысяча других, которые заслуживали такой же кары, но избегали ее. Их возможности были слишком малы. Капля в море. Поэтому речь шла не о насилии во имя насилия. Насилие осуществлялось, чтобы пустить круги по воде, вызвать более мощный импульс. Им этот импульс вызвать не удавалось.
Поэтому она предложила связать свою судьбу с «Планом Немезиды». Пристроиться к «Немезиде» на плечи и при помощи ее сайта привлечь мировое внимание, которого они никогда бы не добились, сколько бы ни запугивали чиновников и сколько бы ни взрывали оборудование. Сначала товарищи отнеслись к ее идее скептически. Но она настояла, убедила, что союз с «Немезидой», у которой уже есть известность и последователи, все изменит. С ее мнением согласились не сразу, но в итоге она своего добилась.
В качестве визитной карточки они отсняли ролик с репортажем об устроенном ими взрыве в штаб-квартире транснациональной компании в Тель-Авиве и послали в конфиденциальный почтовый ящик на сайте «Немезиды», предложив объединить силы. Месяц ответа не было. Но однажды вечером, когда они с Фазом сидели перед компьютером, экран монитора погас. Прежде чем Фаз успел установить причину, в середине появилась точка. Стала постепенно расти и рассыпалась буквами: «ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНИМАЕТСЯ. БУДЕМ СРАЖАТЬСЯ СООБЩА».
Связь была установлена. И вот так просто.
Кто скрывался за маской «Немезиды», она так и не выяснила. Пара чокнутых где-нибудь в полумраке комнате или опутавшая весь мир сеть активистов. Можно было только гадать. Но кто бы ни были эти люди, оглядываясь назад, она заподозрила, что их группа уже некоторое время находилась в поле зрения «Немезиды». С того самого момента, как они влились в движение, ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдают. Иногда даже здесь, посреди пустыни. Она уговаривала себя не тревожиться. Твердила, что надо заниматься делом и это единственное, что важно. Всеми силами служить цели. Наказывать тех, кого необходимо наказать. Совершать насилие над насильниками.
