«Отлично! — подумал Нед. — Оба дома».
— Нам нечего сказать прессе, — отрезала Джун Броди, отступая на шаг и закрывая дверь.
Беттертон в отчаянии выставил ногу, мешая двери захлопнуться.
— Миссис Броди, пожалуйста! Я уже почти все знаю. Я побывал в полиции, дело доступно для публики. Так или иначе, я об этом напишу. Но я подумал, вы же захотите, чтобы и ваша точка зрения прозвучала, правда?
Она с минуту молча сверлила его взглядом, холодным и проницательным.
— О каком деле идет речь?
— О том, как вы двенадцать лет назад инсценировали самоубийство и сбежали.
Молчание.
— Джун? — позвал мужчина.
Миссис Броди распахнула дверь и отступила, освобождая проход. Беттертон поторопился шагнуть внутрь — а вдруг передумает?
Перед ним открылась уютная гостиная, слегка пахнущая нафталином и паркетным лаком. Комната была почти пуста: диван, пара кресел, персидский коврик, на нем журнальный стол. Шаги Неда по деревянному полу гулко отдавались эхом. Создавалось впечатление, что дом только что заселили. Ну конечно, так ведь оно и есть.
Из сумрачного коридора вышел сухощавый невысокий бледнолицый мужчина с тарелкой в одной руке и полотенцем в другой.
— Кого это принесло… — заговорил он и осекся, завидев Неда.
— Это мистер Беттертон, — сообщила миссис Броди. — Он репортер из газеты.
Мужчина перевел взгляд на жену, потом снова уставился на гостя. Лицо его приобрело враждебное выражение.
— Чего он хочет?
— Он пишет статью о нас. О нашем возвращении.
В ее голосе прозвучала странная интонация — не то ирония, не то насмешка, — отчего Неду захотелось поежиться.
Мужчина поставил тарелку на столик. Мистер Броди был неприятен на вид в той же степени, в какой его жена — красива.
— Вы — Карлтон Броди? — спросил Беттертон.
Тот кивнул.
— Почему бы вам сначала не рассказать, что вы знаете или, по крайней мере, что напридумывали? — спросила Джун Броди, не предлагая гостю ни выпить чего-нибудь, ни даже присесть.
Беттертон облизал внезапно пересохшие губы:
— Я знаю, что двенадцать лет назад вы оставили машину на мосту Арчер. В машине обнаружилась записка, написанная вашим почерком: «Больше не могу терпеть. Я виновата во всем. Прости меня». Дно реки обыскали, но отыскать ничего не смогли. Спустя пару недель полиция захотела нанести визит вашему мужу, но обнаружила, что он отбыл непонятно куда. Больше здесь никто ничего о супругах Броди не слышал — до тех пор, пока несколько месяцев назад вы не объявились непонятно откуда, неожиданно и странно для всех.
— Собственно, вы все и рассказали, — заметила Джун Броди. — Не слишком похоже на сенсацию, правда?
— Миссис Броди, напротив, это чрезвычайно увлекательный сюжет. Уверен, читателям «Пчелы» он тоже покажется интересным. Что может подвигнуть женщину сделать такое? Куда она отправилась, где была? И почему вернулась спустя десятилетие с лишним?
Джун нахмурилась, но промолчала. В комнате повисло напряженное, неприятное молчание.
Наконец мистер Броди вздохнул и сказал:
— Послушайте, молодой человек, наша история и вправду куда скучнее, чем вам показалось.
— Карлтон, не пытайся его ублажить! — посоветовала Джун Броди.
— Нет, дорогая, пожалуй, лучше нам рассказать один раз и больше не повторять. Секретов здесь нет, а если будем запираться, только разожжем нездоровое любопытство. Послушайте, молодой человек, у всякой семьи бывают сложности. Были и у нас.
Беттертон кивнул, весь внимание.
— Мы ссорились. Потом случился пожар, и подчиненный Джун погиб. «Лонжитьюд фармасьютиклз» обанкротилось, и Джун лишилась работы. Она впала в отчаяние, была на грани помешательства. Хотела сбежать от всего, скрыться от бед. Я тоже сбежал. Глупо, конечно, инсценировать самоубийство, но тогда казалось, что другого выхода нет. Позже я нашел ее, и мы решили путешествовать. Однажды остановились на ночь в небольшой уютной гостинице. Нам очень понравилось там. Оказалось, гостиница продается. Мы ее купили и работали в ней несколько лет. А потом стали старше, мудрее, старые беды забылись, боль утихла. Мы решили вернуться домой. Вот и все.
— Вот и все… — повторил Беттертон рассеянно.
— Если вы читали материалы дела, вам все это уже известно. Конечно, было расследование. Но все случилось так давно, никакого мошенничества, ни бегства от долгов, ни махинаций со страховкой. Закон не нарушен, и мы перед ним чисты. Полиция исполнила свою работу и позволила нам жить здесь мирно и спокойно.
Беттертон задумался. В материалах дела упоминалась гостиница, но где она, не уточнялось.
— И где эта гостиница?
— В Мексике.
— Где именно?
Чуть замявшись, Карлтон ответил:
— В Сан-Мигель-де-Альенде. Мы влюбились в этот город с первого взгляда. Это пристанище художников и ремесленников в горах Центральной Мексики.
— Как называлась гостиница?
— «Каса магнолия». Чудесное место. От нее рукой подать до местного рынка, «Меркадо де артезанаис».
Беттертон вдохнул глубоко. Вроде и спрашивать больше нечего. Мистер Броди рассказал все так искренне и простодушно. Да, вот и конец поискам сенсации.
— Спасибо большое за откровенность…
Броди пожал плечами, взял со стола тарелку и полотенце.
— А мне можно вам позвонить? Ну, если возникнут вопросы…
— Нельзя! — отрезала миссис Броди. — Всего хорошего.
По пути к машине Беттертон почувствовал себя чуть лучше. Все-таки сюжет очень даже неплохой. Конечно, не уникальная сенсация, но обратит на себя внимание, заставит людей задуматься. И в портфолио будет неплохо смотреться. Женщина, инсценировавшая самоубийство, муж, последовавший за ней в изгнание, их возвращение домой через дюжину лет. Простая история человеческой жизни, но с эдаким вывертом, двойным дном. Глядишь, если повезет, ее подхватит телевидение, Интернет.
— Эх, Нед, шакал ты пера, — сказал он себе, открывая дверцу машины. — Это не «Уотергейт», но вполне может вытащить твою унылую задницу из Эзервилля.
Джун Броди проводила машину репортера холодным, безучастным взглядом. Затем повернулась к супругу и столь же холодно и равнодушно спросила:
— Думаешь, он поверил?
Карлтон Броди ответил, задумчиво протирая фаянсовую тарелку:
— Полиция поверила. Отчего же ему сомневаться?
— Тогда у нас не было выбора. А сейчас о нас узнают многие.
— А раньше не знали?
— Но в газетах не печатали!
