Еще три пожилые женщины с каким-то порочным остервенением играли в карты. Они шлепали на стол карты разного достоинства, но всегда называли их одинаково: тройка треф.
Еще одна женщина держала перед собой старый журнал и повторяла:
— Никак не найду! Никак не найду! Никак не найду!
— Инспектор хочет поговорить с теми, кто знал Элси Дрейпер, — строгим голосом произнес директор. — Если вы, сестра, найдете такого человека, я буду вам крайне обязан.
— Ради всего святого, зачем? — сердито воскликнула старшая сестра. — Что это сейчас даст, хотелось бы мне знать?
— Так есть такие? — спросил Питт, тщетно пытаясь выдавить из себя улыбку. Атмосфера безнадежности, царившая в этом заведении, подействовала даже на него, он видел перед собой отчаявшихся людей, видел в их глазах понимание того, что внешний мир навсегда отверг их. — Мне нужно знать! — Он старался говорить ровным голосом, но не получилось, ужас все же прорвался наружу.
Старшей сестре не раз доводилось слышать подобные интонации, но после многих лет работы уже мало что трогало ее, потому что она научилась не давать волю своим эмоциям.
— Полли Толлбойз, — спокойно ответила она. — Думаю, она знает. Эй, Полли! Иди сюда, поговори с джентльменом. Не бойся. Он ничего тебе не сделает. Просто ответь на его вопросы.
— Я ничего не делала! — Полли оказалась маленькой женщиной с робкими движениями. Опущенные вниз уголки блеклых глаз придавали ей плачущее выражение. Она послушно подошла. — Честное слово, это не я! — сказала она, нервно теребя серое хлопчатобумажное платье.
Питт сел на один из стульев и жестом пригласил Полли сесть рядом.
— Я знаю, — доброжелательно произнес он. — Конечно, это не ты. Я верю тебе.
— Верите? — Она с сомнением посмотрела на него, не понимая, что ей делать дальше.
— Садись, Полли, прошу тебя. Мне нужна твоя помощь.
— Моя?
— Да, твоя. Ты ведь знала Элси, да? Вы были подругами?
— Элси? Ага, я знала Элси. Она ушла домой.
— Да, все верно. — У Томаса сжалось сердце, когда он вспомнил, как все обернулось. — Элси работала в услужении, не так ли. — Он произнес это как утверждение, а не как вопрос, из опасения, что с вопросом Полли может не справиться. — Она что-нибудь рассказывала тебе?
— О да! — Полли на мгновение просияла. — Камеристкой — вот кем она была, у одной важной дамы. Говорила, что лучше ее хозяйки на свете нет. — Радость на ее лице быстро угасла, на глазах выступили слезы и медленно потекли по щекам. Полли не удосужилась вытереть их.
Питт достал носовой платок и вытер ей слезы. Смысла в этом не было — она продолжала плакать, — но у него полегчало на душе. Наверное, потому, что он увидел в ней женщину, а не сломленное, оторванное от жизни несчастное существо.
— Она умерла, хозяйка Элси, давно умерла, — подсказал он. — Элси очень расстроилась.
Полли медленно кивнула.
— Голодала, бедняжка, так и померла от голода, ради Бога.
Питт изумился. Возможно, это было дурацкой идеей — искать ответы на еще не ясные ему вопросы и расспрашивать сумасшедших.
— Голодала? — повторил он. — Я думал, она умерла от скарлатины.
— Голодала. — Полли очень четко выговорила это слово, но создавалось впечатление, что она не понимает, что оно значит, — уж больно ровно прозвучал ее голос.
— Так Элси сказала?
— Так Элси сказала. Ради Бога.
— А она сказала почему? — Томас не возлагал особых надежд на ответ. Что это несчастное создание может знать? И что ей могла наговорить повредившаяся в рассудке Элси?
— Ради Бога, — повторила Полли, глядя на него ясными, пустыми глазами.
— Что значит «ради Бога»? — Да есть ли смысл спрашивать?
Полли моргнула. Питт ждал, подбадривая ее улыбкой.
Внимание женщины рассеялось, взгляд затуманился.
— Что значит «ради Бога»? Зачем надо было голодать? — снова спросил он.
— Церковь, — ответила она. В ней вдруг пробудился интерес. — Церковь в каком-то доме на Бетлиэм-роуд. Она знала, что там правда, а он не пускал ее. Так Элси сказала. Иностранцем он был. Видел Бога — самого Иисуса.
— Кто, Полли?
— Не знаю.
— Как они назывались?
— Она не рассказывала. Ну, я такого не слышала.
— Но они встречались в каком-то доме на Бетлиэм-роуд? Ты уверена?
Женщина попыталась сосредоточиться: брови сдвинулись к переносице, пальцы крепко сжали ткань платья.
— Нет, — наконец произнесла она. — Не знаю.
Питт ласково дотронулся до ее руки.
— Ничего страшного. Ты очень помогла мне. Спасибо, Полли.
Она робко улыбнулась ему, потом до ее сознания дошло, что он доволен ею, и ее улыбка стала шире.
— Тирания, так говорила Элси. Тирания… Грех… страшный грех. — Она вгляделась в его лицо, проверяя, понял ли он.
— Спасибо, Полли. А теперь мне надо идти, я должен проверить то, что ты мне рассказала. Я пойду на Бетлиэм-роуд. До свидания, Полли.
Она кивнула.
— До свидания, мистер… — Ее усилия вспомнить, как его зовут, не увенчались успехом.
— Томас Питт, — подсказал инспектор.
— До свидания, Томас Питт, — произнесла Полли.
Он поблагодарил старшую сестру, и нянечка проводила его к выходу, отпирая и запирая одну дверь за другой. Он вышел из больницы на яркое солнце, и его охватила такая глубокая печаль, что ему захотелось оказаться подальше не только от здания, но и от воспоминаний о его посещении. Однако ноги будто приросли к тротуару. Перед глазами все еще стояли лица пациентов, и они уже не были для него серой, безымянной массой.
Питт направился к Бетлиэм-роуд. Дорога заняла у него менее пятнадцати минут. Он рассчитывал найти кого-нибудь, кто знал что-то о религиозной секте, члены которой собирались в каком-то доме семнадцать лет назад. Кто-то мог вспомнить миссис Ройс и рассказать о ней. Томас плохо представлял, что может вскрыться. Ведь он опирался на разрозненные сведения, полученные от недалекой женщины, чей разум был одержим навязчивыми идеями.
На Бетлиэм-роуд Питт увидел маленький особнячок с табличкой, извещавшей, что помещение сдается для общественных нужд. Он прочитал имя и адрес смотрителя и через десять минут уже сидел в крохотной холодной приемной напротив коренастого пожилого мужчины в пенсне и с огромным носовым платком, в который он то и дело чихал.
— Чем могу вам помочь, мистер Питт? — спросил мужчина, снова чихая.
— Мистер Планкетт, вы были смотрителем на Бетлиэм-роуд семнадцать лет назад?
— Да, сэр, я. А в чем проблема?
