– Говорил нам в шестом классе физик по кличке
Гризли: «Недоумки, зазубрите правила, они вам, дебилам, в жизни понадобятся,
если, конечно, вы доживете до окончания школы». А я его не слушал. Только
теперь сообразил: Гризли-то нас по-отечески наставлял, вкладывал в головы
бурсаков
[6]
знания. Жаль, что у тебя, Лампудель, подобного учителя не было.
Тогда бы ты знала, что Архимед изрек: «На всякое тело, погруженное в жидкость,
действует выталкивающая сила, направленная вверх и равная вытесненной им
жидкости». Поясняю для непонятливых. Если, надев спасательный жилет, ты
запрыгнешь в ванну, налитую до краев ключевой водицею, то мы, собрав с пола
выплеснувшуюся воду, узнаем, сколько ты весишь. Но, пока будем производить
подсчеты, Лампа мирно утонет. Сообщаю теперь правило Вульфа, то есть мое личное
наблюдение: организм, закутанный в брезент, нашпигованный броней, утонет за
столько секунд, сколько в нем килограммов. Или утопает, извини, не уверен, что
правильно изменил глагол. Важен эффект, а не грамматика. Мораль: не совершай
заплыв в обмундировании ОМОНа, кирдык наступит быстро.
– Кто есть таков кирдык? – заинтересовался
Томас. – Национальный житель страны другой из состава России?
– Кирдык обитает в государстве Кирдыкстан, –
не моргнув глазом ответил Макс.
– Загадочен язык русаков, – пригорюнился Томас,
беззастенчиво наблюдая, как я вылезаю из мокрой футболки. – Вчерашним днем,
надеясь поланчевать, ноги принесли меня к трамваю, где продать голодающим
шаурму. Задумал купить пять штук, хотев угостить Нина, баба Нила и детей,
рожденных от них всех. Встав в угол, не поняв, как спросить: дайте пять шаурма?
Пять шаурмов? Пять шаурменей? Пять шаурм?
– Не думай о падежах, – посоветовал Макс, –
тебя поймут, просто пропой: «Раз, два, три, четыре, пять, хочу шаурму опять».
– О! Спасибо! – обрадовался Томас.
Я закуталась в Нинин халат и запоздало
обиделась:
– Не садилась я в ванну, случайно упала!
– Где-то здесь ты прячешь бутылку с водкой? –
ухмыльнулся Макс. – Хлебнула из горлышка и не удержалась на ногах?
– Испугалась того, кто сидел под раковиной, –
после колебания ответила я, – и потеряла равновесие.
– Да ну? – вскинул брови приятель. – Там
отдыхал зеленый человечек? Чертик? Или торчала черная-черная-черная рука?
– Там мохнатый клубок ворочался, – вздохнула
я. – Довольно большой, размером с кошку. Уши, хвост, глаза, усы.
Макс нежно обнял меня:
– Пойдем, заинька, тебе надо баиньки. Если
кто-то выглядит, как кошка, имеет хвост и уши, как у кошки, мяукает, как кошка,
то это стопроцентно кошка.
Я попыталась поспорить:
– Не совсем верное утверждение.
– Хорошо, хорошо, – закивал Макс, – согласен,
все, как у кошки, а по сути, слон.
Продолжая нести чушь, он довел меня до
кровати, взбил подушки, перетряс одеяло. Пока я раздевалась и укладывалась, он
сгонял на кухню, принес мне шоколадку, чашку чая и сунул в руки книгу.
– Новая Полякова! – обрадовалась я. – Макс, ты
такой внимательный! Купил мне детектив! Спасибо!
Вульф пошел к двери во вторую комнату:
– Знаешь, я подумал: если у Лампы будет книга,
она не станет ко мне приставать ни с вопросами, ни с сексом. Увлечется сюжетом,
а я спокойно отдохну. В конечном итоге криминальный роман я приобрел для себя.
Умиление враз покинуло меня, еще бы секунда, и
я запустила бы в Макса томиком, но он весьма вовремя шмыгнул во вторую комнату.
Я начала читать. Вокруг установилась полнейшая тишина: Томас не шумел, со
стороны комнат Нины Силаевой тоже не доносилось звуков, меня постепенно
захватил сюжет, спать расхотелось. Вдруг из дальнего угла, где возвышался
апофеоз советской электронной промышленности – телевизор «Рубин» на паучьих
ножках, послышалось тихое шуршание, потом легкий стук коготков.
Муля, вальяжно раскинувшаяся в кресле, подняла
голову и недовольно заворчала. Остальные собаки не обращали внимания на звук.
Мопсы крайне дружелюбны: любых живых существ, включая грызунов, они считают
друзьями. Мыши могут спокойно кататься верхом на Аде, Капе и Фене. Для Рейчел
полевки – не стоящая внимания добыча, ради такой мелочи она даже глазом не
моргнет, а Рамик, несмотря на тяжелое дворовое детство, крайне брезглив. Я же,
в отличие от большинства женщин, не теряю головы, услышав тихое попискивание.
Одна Мульяна у нас начинает нервничать, когда в дом являются непрошеные гости.
Муля совсем не злая, просто ей мешают посторонние звуки.
– Эй, мышки, немедленно уходите! –
скомандовала я, не отрывая глаз от страницы. – Вчера вам повезло, схомячили
шоколадку, беззаботно оставленную мною на тумбочке, но сегодня ничего вкусного
и в помине нет! Брысь!
В ответ раздалось бодрое чиханье. Я лениво
переместила взор и увидела кошку серо-черно-коричневого цвета, со здоровенной
мордой. Изо рта ее торчали два длинных клыка, у нее были круглые уши, чуть
раскосые черные глаза, вытянутый, на конце обрубленный нос и крохотные передние
лапки. Чудо-юдо сидело столбиком, лапки оно сложило на груди.
– Мама, – прошептала я, – ты кто?
Неизвестный зверек приподнял верхнюю губу и
свистнул. Мопсы вскочили, Рейчел завыла, Рамик залаял во всю мощь.
– Что случилось? – спросил Макс, входя в мою
комнату.
Я ткнула пальцем в сторону стола:
– Сидит.
– Кто? – деловито осведомился приятель.
– Там, – прошептала я, – гибрид кошки и
хомяка!
Максим отобрал у меня книгу:
– Не верь писателям, они вруны, таких существ
в природе не бывает! Вот уж не ожидал от Поляковой ничего подобного. Обычно у
нее добротные детективы, а не ерунда.
Дверь в коридор распахнулась, вошла Нина
Силаева.
– Кто кричал? – спросила она.
– Лампа увидела некое чудо-юдо, – без тени
улыбки заявил Макс.
Силаева попятилась:
– Кого?
Я схватила халат:
– На столе сидел то ли скунс, то ли хомяк, не
знаю, как его назвать. В общем, жуть.
– Если ты слопала на ночь комки, которые
испекла баба Нила, то неудивительно, что тебе ужасы мерещятся, – заметила Нина.
– Желудок расперло, оттого и кошмары.
