– Гражданочка, сидите молча, – приказала
кассирша, – и без вас тошнит.
Один Роман не потерял самообладания, он задрал
мой кашемировый пуловер и присвистнул:
– Так ты из ментовки!
Я решила не вдаваться в подробности.
– Помоги, пожалуйста!
Востриков лихо расстегнул застежку, я
выпрямилась, из груди вырвался стон.
– Круто! – оценил Роман ситуацию. – В
следующий раз топай за жратвой в костюме химической защиты и прихвати калаш с
парой гранат. В Москве, понимаешь, небезопасно! Из какого ты подразделения?
Наркоты?
Я молча подписала чек и схватила покупки. Есть
расхотелось совершенно.
Роман хрюкнул, оторвал от стола бронежилет и
протянул его мне:
– Держи, Мата Харя. Поосторожней в автобусах,
там в турникетах тоже магниты понаставлены, прилипнешь и провисишь до конца
смены. Стебно!
Больше всего мне хотелось с гордо поднятой
головой удалиться прочь, но жилет, нашпигованный железом, находится на балансе
в милиции. Если я его потеряю, то, вполне вероятно, стоимость вычтут у Гладкова
из зарплаты.
Я взяла жилет из рук Романа и пошатнулась.
– Куда катится Россия!.. – пригорюнился
любитель пенного напитка. – Принимают на службу дохляков. Один с игрушечной
пукалкой из себя Терминатора корчит, другая ничего тяжелее губной помады не
удержит. Элитные профи.
Мне стало обидно:
– Да, мышцами я не могу похвастаться, но они
мне не нужны, потому что я использую на работе не грубую физическую силу, а
мозги!
– Орехи ими колешь? – заржал Роман.
– В отличие от тебя, Кинг-Конга, я знаю, что
самую знаменитую шпионку начала двадцатого века звали не Мата Харя, а Мата
Хари, – язвительно ответила я. – Орехи, кстати, весьма полезны, в них много
жирных кислот, будешь регулярно употреблять миндаль или кешью, сохранишь
ясность ума до глубокой старости. Маленькая деталь: если этого ума нет, то
орешки бессильны. А служу я в отделе по борьбе с серийными маньяками. Да, еще
нюанс! Твои часы паленые, они стоят три ломаных копейки, правда, выглядят
круто. Ты не олигарх, а врун и понтярщик.
Высказавшись, я, гордо подняв голову, вышла из
супермаркета и села за руль.
Не успела я включить зажигание, как в стекло
поскреблись. Я нажала на кнопку и сердито спросила:
– Чего еще?
– Не злись, – мирно ответил Роман, – на,
пуговицы забыла, я собрал.
Он демонстрировал дружелюбие, да и мне не
стоило больше злиться, и я улыбнулась:
– Спасибо, дома пришью.
– Бронежилет – неудобная штука, – решил
закрепить хорошие отношения Востриков, – армейский, конечно, еще хуже, он ваще
кучу кило весит, но и ментовский такую, как ты, к земле пригнет. Слушай, это
правда?
– Что? – не поняла я.
Роман покосился на дверь:
– Можно я к тебе сяду?
– Ладно, – после небольшой паузы согласилась
я.
Востриков влез в малолитражку.
– Дочка у меня растет, одна в школу ходит,
провожать ее некому. Если про снайпера правда, я ее лучше дома оставлю. Наши
говорят, что стрелка поймать очень трудно.
Я из последних сил попыталась сохранить на
лице мину равнодушия:
– Прости, не понимаю.
Роман вытащил из кармана удостоверение и
раскрыл его.
– Я служу в подразделении «Бета», приучен
хранить тайны. Мы с тобой почти коллеги. Когда я новость услышал, не поверил,
решил, врут, как обычно. А потом за пивом рванул, отпуск у меня на две недели,
вот и решил побаловаться. А там ты в бронежилете. Значит, про снайпера не
соврали, раз личный состав прикрыли. Так мне дочку на занятия не пускать? Я
никому ничего не скажу, пожалей ребенка, вдруг ее пристрелят.
– Новость? Ее что, по радио объявили? – изумилась
я.
– А ты не слышала? – протянул Востриков.
– Нет, – призналась я.
– В семнадцать часов убили женщину, – сообщил
Роман, – сняли одним выстрелом, точно в лоб пулю загнали.
– Сегодня? – почти беззвучно спросила я.
– Конечно, – удивился Востриков.
– В пять вечера, – прошептала я, вспоминая,
как до нашего разговора по телефону, полученному от Тима-плотника, Альфа в
присутствии Льва Георгиевича предупредил: «Если ровно в семнадцать Филиппа
Медведева не отпустят, я убью первого попавшегося прохожего».
– Мерзавец, – вырвалось у меня, – сукин сын!
– Ты что-то знаешь? – спросил Роман.
Я не успела прийти в себя от ужасной новости,
поэтому кивнула.
– Есть соображения, кто он? – не успокаивался
Востриков.
– Некоторое время назад в столице орудовал снайпер,
– пытаясь сдержать дрожь, сказала я, – он убил несколько случайных людей.
– Не помню, – озабоченно сказал Роман, –
газеты читаю регулярно, но в них ничего такого не было.
– Пресса могла поднять панику, – пояснила я, –
следственной бригаде удалось скрыть от таблоидов правду. Убийцу поймали,
осудили и посадили. А сейчас появился новый киллер, который требует, чтобы
того, Медведева, отпустили. Если невиновного не освободят, снайпер начнет
палить в прохожих.
Рот Вострикова растянулся.
– Жесть, – почему-то с очень довольным видом
произнес он, – ну надо же, не соврали.
Я опомнилась:
– Я ничего тебе не говорила!
Он постучал кулаком по груди:
– Я могила.
Но мне стало не по себе.
– Разыграла тебя! Понимаешь, я актриса,
снимаюсь в сериале про милицию, сейчас зачитала вслух кусок из роли.
– А бронежилет? – недоверчиво спросил
Востриков.
– Это всего лишь часть костюма!
– Ты артистка? – переспросил Роман.
Я усердно закивала:
– Ага! Извини, я решила проверить, способна ли
убедительно сыграть роль. Мне пора.
– Счастливого пути, – пожелал Роман и открыл
дверь автомобиля.
