– Во, молодец, – пошатнулся на стуле
собеседник. – Нинка упертая была. Притопала и говорит: «На суде Фил вины не
признал, в последнем слове заявил: «Я жертва оговора, вот убьют еще людей,
поймете, что не того засадили». Но ты-то знаешь правду, – жестко сказал ей я, –
сама говорила, как дом в Берове поджигала, помогала мужу. Дурак он у тебя,
однако зачем винтовку в гараже держал? Нина вздрогнула: «Этого я не знаю! Плохо
у меня с головой! Привыкла, что муж думает, а я исполняю. И только сейчас
сообразила: Фил ведь мне, выступая на суде, подсказку дал. Надо кого-нибудь
подстрелить, шум поднять, в газеты позвонить, вот его и освободят, решат:
ошибка вышла, не того взяли! Снайпер на свободе». Дура! – снова не выдержал я.
– Одна другой глупее идеи в голову лезут! Слава богу, решила прокурора не
травить. Дотумкала: на кого менты сразу подумают? На соседей!
Нина встала: «Я ее пристрелю!»
– Час от часу не легче, – всплеснул руками
Тим, – зачем жизнь губить? Достаточно просто ранить! В коленную чашечку
впечатать. Статья другая, а эффект лучше, в инвалидном кресле тошно.
Я закашлялась: дед-уголовник всегда готов дать
внучке добрый совет.
Глава 30
Речь вора в законе становилась все более
неразборчивой и в конце концов превратилась в невнятное бормотание. Но я уже
успела узнать всю правду. Тимофей таки согласился помочь внучке, взялся
передать мне телефон. А Нина, начав действо-вать, быстро поняла, что ошиблась.
Буквально сразу она вычислила, к кому в руки попал мобильный Вали, и на ходу
скорректировала свой план, включив в него и меня. Нина даже обрадовалась
путанице: она надеялась, что я смогу добиться освобождения Фила. Почему ей это
пришло в голову? У меня есть лишь один ответ: она увидела у меня на комоде
прикол, подстроенный Максом, – фотомонтаж, где я стою около президента и
министра МВД. Помнится, приметив этот снимок, Нина ахнула и сказала что-то
вроде: «Ну и ну! Ты, оказывается, большой человек». А я живо перевернула рамку
изображением вниз и промямлила: «Ерунда, не обращай внимания». Нет чтобы
засмеяться и сказать: «Это очередная шутка моего друга Макса, он еще и не на
такое способен». Но я почему-то ничего подобного не произнесла. И вот теперь
пожинаю плоды. Силаева, сообразив, что с ней говорит не Валентина, а Лампа, тут
же вспомнила про тот снимок и возликовала: у соседки есть связи, ну неужели,
если ее напугать как следует, она их не использует? То-то она говорила мне при
каждом звонке: «Ты можешь! Пусть Фила немедленно выпустят. Позвони своим
друзьям».
– Зачем вы отправили меня в прачечную искать
кошку? – выпалила я. – Услали на другой конец города.
Тимофей Пантелеймонович рассмеялся:
– Приставучая ты оказалась! Один раз приехала,
телефон получила. Второй раз без приглашения приперла. Липучка – копейка
штучка. Понял я: ты не отстанешь, начнешь в подвал дорогу топтать. Надо офис
менять, перебираться в новое место, куда ты не припрешься. Знаю я таких, как
ты: пока человека не измылят, не отвянут. Ну и дал тебе наводку на прачку. Смех
глядеть, как ты унеслась, за спиной пыль моталась. Дура с возу, а я поднялся и
ушел. Вот для чего «офис» нужен, он не дом, спалился и бросил. Ищи меня свищи.
Ковригин чихнул, схватил со стола салфетку и
вытер нос. Я заметила на ней красные пятна. У деда были слабые сосуды.
– И как только ты меня нашла? – запоздало
удивился вор в законе и медленно наклонил голову.
Я промолчала. Наверное, в свое время Тимофей
Пантелеймонович был ловок, умен и хитер. Но сейчас он явно не в курсе последних
достижений криминологии, иначе бы не стал бросать в подвале платок со своим
ДНК. Теперь жизнь преступников сильно осложнилась. Не хочешь, чтобы тебя нашли?
Забирай с собой окурки, огрызки, мой тщательно после себя посуду, пользуйся
отбеливателем, очищая место преступления, не роняй свои волосы, кожные
частички, капли пота или слюны, иди на дело в костюме для работы в помещениях с
радиационной опасностью. Тогда есть крохотный шанс остаться на свободе. Но
лучше не иметь с миром криминала ничего общего, жить честно, зарабатывать
деньги, а не воровать их. Простите за банальность, но актуальности это не
потеряло. Не нарушайте закон. Рано или поздно вы непременно попадетесь.
Когда Тим-плотник уронил голову на стол и
захрапел, я подошла к бармену, достала из кошелька тоненькую пачку денег и
спросила:
– У вас тут, наверное, есть комната отдыха для
сотрудников?
– Посетителей в служебные помещения не
пускаем, – заявил парень.
Я слегка увеличила сумму и сказала:
– У Тимофея Пантелеймоновича убили внучку, он
пару часов назад опознал ее тело в морге, оттого и напился. Если уложите его в
тихом месте, Ковригин будет вам благодарен. Он человек с авторитетом, может, в
будущем вам понадобится.
– Бедный дедушка! – проявил мягкосердечность
бармен. – Эй, ребя, волоките его в кабинет Петровича на диван.
Два официанта не слишком крепкого телосложения
попробовали поднять Тима-плотника. Задачу хлюпикам удалось выполнить лишь с
третьей попытки, и то лишь после того, как я им помогла.
Через четверть часа старик очутился на узкой
софе в небольшой комнатенке. Я сняла с него ботинки и прикрыла ноги его же
теплой курткой.
– Здоровый дед, – отдуваясь, сказал один из
парней. – По лицу старый, а жилистый.
– И седины нет, – добавил второй.
– Красится небось, – предположил первый.
– Цвет натуральный, – решил поспорить с ним
приятель, – темно-русый, корни такие же. У меня бабке сто лет, а зубы свои, ни
одной пломбы.
– Ты и в рот ему успел заглянуть, – хмыкнул
товарищ.
– Не, просто к слову пришлось, – ответил
коллега. – Ща многие красятся, бабы все, как одна, блондинки. Считают, что
белые волосы козырнее!
Я вздрогнула. По телу начал разливаться жар.
– Что ты сказал? Белые волосы козырнее?
Официант пошел к двери:
– Ну да, в смысле, моднее, красивее.
– Козырнее, – повторила я. – Бог мой! Вот
дура! Глупее не найти!
– Кто? – проявил любопытство второй парень.
Но я быстро покинула бар и уехала в Брехалово.
Утро началось со счастливого повизгивания
собак. Я приоткрыла глаз и увидела Макса, который стоял в проеме двери.
– Мы гулять, – свистящим шепотом объявил
приятель, – а ты спи, еще рано.
Но я быстро села:
– Нет.
